С тех пор, как уснула моя красавица

После перенесенной операции Майлс взял за привычку совершать длительные послеобеденные прогулки. Последние четыре месяца он также регулярно навещал психотерапевта в восточной части 75-ой улицы, о чем Нив даже не догадывалась. «У вас депрессия, — без обиняков высказал ему наблюдавший его кардиолог, — так часто бывает после подобной операции, такова специфика. Но я подозреваю, что ваша депрессия имеет еще и другие корни». И он заставил Майлса сходить первый раз на прием к доктору Адаму Фелтону.

В два часа по четвергам Майлс начал регулярно ходить к нему. Он садился в глубокое кожаное кресло, потому что терпеть не мог укладываться на кушетку.Тонкий и гибкий, стриженый «под ежик», в каких-то совершенно несеръезных очках, сорокапятилетний Адам Фелтон был совсем не таким, каким ожидал его увидеть Майлс, когда пришел сюда впервые. Но после третьего или четвертого визита тому все-таки удалось сломить недоверие своего пациента. У Майлса исчезло неприятное ощущение, что он выворачивает душу перед незнакомым человеком, наоборот, разговоры с Фелтоном он мог бы сравнить с обсуждениями у себя на работе. Ему казалось, как будто он подробно выкладывает этому человеку все имеющиеся у него материалы для расследования.

«Интересно, — размышлял Майлс, наблюдая, как Фелтон вертит в пальцах карандаш, — почему-то мне никогда не приходило в голову поговорить, например, с Дэвом. Конечно, темы я могу ему предложить мало годящиеся для исповедальной».

А вслух он сухо заметил: «Я никогда не предполагал, что у психиатров тоже бывают нервные привычки». Адам Фелтон засмеялся и проделал пальцами замысловатый трюк с карандашом. «С тех пор, как я бросил курить, я имею право на нервные привычки. Вы сегодня замечательно выглядите». Это замечание звучало бы более уместно при знакомстве на коктейле.

Майлс рассказал о смерти Никки Сепетти и в ответ на требование пояснить, не выдержал: «Мы уже тысячу раз говорили об этом. Семнадцать лет я жил под страхом, что с Нив что-то случится, как только Сепетти выйдет на свободу. Я потерял Ренату. Сколько раз, черт подери, я должен рассказывать это? Я не воспринял всеръез его угрозы. Он — хладнокровный убийца. Возможно, по его указанию три дня назад стреляли в нашего парня. Он всегда говорил, что имеет нюх на копов».

«А сейчас вы чувствуете, что ваша дочь в безопасности?»

«Я знаю, что она в безопасности. Тот наш парень успел сказать, что заказа на то, чтобы ее убрать, нет. Видимо, это обсуждалось, а остальные, я знаю, не будут с этим связываться. Они собирались отделаться от Никки и будут счастливы лицезреть его в гробу».

Адам Фелтон снова начал крутить карандаш, но смутился и решительно бросил его в корзину для мусора. «Вы рассказали, как смерть Сепетти стала освобождением от кошмара, преследующего вас семнадцать лет. А что это значит? Как это повлияет на вашу дальнейшую жизнь?»

* * *

Спустя сорок минут Майлс вышел из офиса и продолжил свою прогулку. К нему снова возвращалась привычка быстро и легко шагать. Физически он чувствовал себя почти полностью здоровым, ему уже не надо было тревожиться за Нив, он в состоянии снова вернуться к работе. Он не говорил дочери о том, что подавал на должность начальника Отдела по борьбе с наркотиками в Вашингтоне. Он будет проводить там почти все время, поэтому нужно будет снять квартиру поблизости с работой. А для Нив даже лучше пожить сейчас одной. Она перестанет сидеть дома и больше времени сможет проводить с людьми своего возраста. До его болезни она гораздо чаще уезжала на выходные летом в Хэмптонс, а зимой — кататься на лыжах в Вэйл. Но последний год ему приходилось буквально заставлять ее уехать хоть на несколько дней. Ему хотелось, чтобы она вышла замуж; не будет же он рядом вечно. Сейчас, благодаря инфаркту, который прихватил Никки так вовремя, он может покинуть Манхэттен со спокойной душой.

У Майлса еще были свежи воспоминания о невыносимой боли, которую он сам пережил во время своего инфаркта, — как будто паровой каток с раскаленными шипами прокатывал по его груди. "Я надеюсь, ты также помучался перед тем, как отойти, парень, " — подумал он. Но тут же увидел перед собой лицо матери: «Никогда не желай зла другому, иначе зло обратится на тебя. Все возвращается».

Майлс перешел Лексингтон Авеню и, проходя мимо ресторана «Белла Вита», почувствовал, как превосходный аромат итальянской кухни ударил ему в ноздри. Он не без удовольствия подумал об обеде, который приготовила на сегодня Нив. Здорово будет снова собраться вместе: он, Дэв и Сал. Господи, сколько же воды утекло с тех пор, как они были детьми с Тэнбрэк Авеню. Так люди называли в те времена Бронкс. Как же там было чудесно! На весь квартал всего семь добротных деревянных домов, из березы или дуба, среди которых были и их дома. На том месте, где родители Сала держали овощную ферму, теперь пролегла Вильямсбридж-роуд. А на том поле, куда они все втроем бегали кататься на санках, сейчас Медицинский Центр имени Эйнштейна... Выросло множество хороших жилых домов.