С тех пор, как уснула моя красавица

Имя Энтони делла Сальва стояло следующим в списке. Не дозвонившись до него, Нив не стала расстраиваться — они увидятся сегодня вечером. Дальше — Гордон Стюбер. Этель уверяла, что разгромила его в этой статье. Когда же они виделись? С большой неохотой Нив набрала номер его офиса, и ее немедленно соединили с Гордоном.

Тот не стал терять время на расшаркивания. «Что ты хочешь?» — голос его звучал холодно.

Нив сразу представила его себе, откинувшегося в обитом дорогой кожей кресле с затейливыми шляпками медных гвоздиков. Она придала своему голосу такую же холодность. «Я пытаюсь разыскать Этель Ламбстон. Это очень срочно». И наугад добавила: «Я знаю из ее записей в ежедневнике, что вы встречались на прошлой неделе. Она не обмолвилась, куда собирается?»

На несколько секунд зависла мертвая тишина. Нив решила, что Гордон обдумывает ответ. Наконец он заговорил, безразлично и монотонно: «Этель Ламбстон пыталась взять у меня интервью неделю назад для своей статьи. Я с ней не встречался, на подобных сплетниц у меня нет времени. На прошлой неделе она звонила, но я не ответил на ее звонок».

Нив услышала в трубке щелчок.

Она приготовилась уже было набрать номер следующего дизайнера, как телефон сам зазвонил. Это был Джек Кэмпбелл. Он был очень деловит: «Моя секретарша сказала, что ты звонила по срочному делу. Какие-то проблемы, Нив?»

Ей вдруг показалось несеръезным начинать сейчас объяснять по телефону, что она волнуется за Этель Ламбстон, потому что та, видите ли, не забрала свой заказ.

Поэтому она просто сказала: «Я знаю, что ты сейчас очень занят, но не найдется ли у тебя полчасика, чтобы поговорить со мной?»

"Во время ланча у меня назначена встреча с одним из авторов, — сказал он, — Как насчет того, чтобы встретиться в три часа в моем офисе?

* * *

«Живонс и Маркс» занимали верхние шесть этажей здания на юго-западном углу Парк Авеню и 41-ой улицы. Кабинет Джека Кэмпбелла представлял собой колоссальных размеров угловое помещение с потрясающим видом на Манхэттен. Огромных размеров черный лакированный письменный стол; книжные полки вдоль стены позади стола, заваленные рукописными текстами; вокруг стеклянного столика для коктейлей — черный кожаный диван и такие же кресла. Нив удивилась, обратив внимание на то, что, несмотря на роскошную обстановку, комната лишена какой-либо индивидуальности.

Джек Кэмпбелл словно прочитал ее мысли: «Все мои вещи еще стоят запакованными, потому что квартира не готова, и я вынужден был остановиться в „Хэмпшир Хаус“. Так что пока здесь все больше напоминает приемную у зубного врача».

Его пиджак висел на спинке кресла, а сам он остался в коричневом с зеленым вязаном свитере. «Ему идет, — подумала Нив. — Цвета осени». Лицо Джека было слишком худым, а черты лица слишком не правильными, чтобы его можно было назвать красивым, но, несомненно, оно было привлекательным и мужественным. Когда он улыбался, глаза улыбались тоже, и Нив поймала себя на том, что рада, что успела переодеться в один из весенних костюмов из новой коллекции — шерстяное платье цвета бирюзы и длинный жакет свободного покроя.

«Кофе? — предложил Джек. — Я уже выпил много кофе, но все равно с удовольствием выпью еще».

Нив вспомнила, что так и не успела поесть и у нее начинала потихоньку болеть голова. «С удовольствием. Черный, пожалуйста».

В ожидании кофе, Нив обратила внимание на вид из окна: «У тебя не возникает ощущения, что весь Нью-Йорк у твоих ног?»

«Весь месяц, что я здесь, я вынужден бороться с самим собой, чтобы заставить себя думать о работе, — сказал он. — С десяти лет я мечтал жить в Нью-Йорке. Двадцать шесть лет понадобилось, чтобы осуществить это».

Когда принесли кофе, они сели вокруг стеклянного столика, он — на диван, она — на краешек кресла. Нив догадывалась, что ради этой встречи ему пришлось отменить другие, запланированные раньше, поэтому она не стала тянуть, глубоко вздохнула и разом выложила ему все про Этель. «Мой папа говорит, что я ненормальная, — заключила она, — А мне все это кажется странным, и меня не покидает чувство, что с ней что-то приключилось. Я хотела тебя спросить, не имеешь ли ты представления, куда она могла направиться. Если я правильно поняла, то книгу, что она пишет для тебя, Этель должна закончить к осени?»

Джек Кэмпбелл выслушал ее с таким же выражением внимания, какое Нив подметила у него еще на коктейле. "Ничего подобного, " — сказал он.

У Нив широко раскрылись глаза: «Тогда, каким же образом...?»

Кэмпбелл допил кофе. "Пару лет назад я встретил Этель в Эй Би Эй, когда она рекламировала свою первую книгу для «Живонс и Маркс» — ту, которая о женщинах в политике. Книга сразу стала бестселлером, она в самом деле была хороша — интересная, напичканная разными сплетнями. Поэтому, когда Этель захотела увидиться со мной, я заинтересовался. Она дала мне приблизительный набросок статьи, над которой работала, и сказала, что натолкнулась случайно на историю, которая могла бы основательно встряхнуть мир моды. Она спрашивала, захочу ли я купить книгу, которую она об этом напишет и какой аванс я могу ей предложить.