С тобой и без тебя

Новый Тройственный Комитет был наскоро созван в Нью-Йорке с целью преобразовать понятие насилия из преступления против человеческой личности в преступление военного масштаба. Когда с ней соединились через ее личный офис в Белграде, она недоумевала, почему именно ее взяли на эту должность. «Почему я? — чуть было не спросила она. — Что я могу сделать?» Но, как пояснил Дуг, именно она непосредственно работала с подобными случаями насилия вот уже два года... Кто, как не она, посоветует Комитету, что нужно делать с физическими и психологическими последствиями у тех женщин — хорваток, сербок и мусульманок, — которые пострадали от подобных преступлений?

Теперь, сидя за столиком с чашечкой кофе и с солнечными очками Амбер на лбу, она медленно привыкала к спокойствию и строила планы на будущее. Месяц она проведет в Женеве, знакомясь с теми аспектами законодательства, которые понадобятся ей для ее новой работы, а потом поедет в Нью-Йорк, где, как ей обещали, останется на двенадцать месяцев. На целый год. Она никогда не была в Америке раньше. Амбер говорила, что ей обязательно понравится там. А сама Мадлен не была в этом так уверена. Те несколько американцев, которых она встречала в Белграде, были до слез наивными и оптимистично смотрели на мир вокруг — именно они одними из первых бежали на родину, когда в городе стало опасно... Что ж, ей предстоит провести целый год в их настоящем мире, там-то она и выяснит все про них.

Она подняла глаза и увидела, как Амбер переходит дорогу и идет к ней. Было красивое летнее утро. Солнечный свет играл на стеклах машин, и тротуары купались в солнечных лучах.

— Привет, — сказала Амбер и плюхнулась на стул рядом с Мадлен, бросив на пол пакеты. — Сил нет!

— Что ты делала? По магазинам ходила? — сказала Мадлен, глядя на ее сумки. — Что ты купила?

— Подарки на Рождество и день рождения за два года — и спорить не стоит, — решительно заявила Амбер. Мадлен молча смотрела на нее.

— Подарки? Для кого?

— Для тебя, глупая птаха. И я не приму ни единого возражения в ответ. — Она заказала у официанта кофе. Мадлен молчала.

— Ты не обязана, — наконец произнесла она. — Я... все не так, как было раньше... мне хорошо платят, ты же знаешь. У меня на счету сумма двухлетней зарплаты, и я не потратила оттуда еще ни пенни, правда.

— Дело не в деньгах, дорогая, — сказала Амбер, качая головой. — Конечно, ты можешь себе позволить все, что захочешь. Просто ты не станешь этого делать, вот и все. А новому специальному представителю Ай-Си-Эм понадобится больше, чем одна пара джинсов и две футболки. Примеришь это все, когда приедем домой, и если что-то не подойдет, мы сможем это вернуть сегодня же вечером.

Мадлен покачала головой, улыбаясь. Амбер. Все такая же инициативная.

— Чего ты улыбаешься? — спросила Амбер, хмурясь.

— Тебе улыбаюсь. Ты ни капельки не изменилась.

— Надеюсь. Я всегда знала, что я просто идеальна, — рассмеялась Амбер. — О, Мадлен, я так рада, что ты вернулась. Пусть даже ты снова уезжаешь. По крайней мере в Нью-Йорке ты в безопасности. И я смогу навещать тебя там.

— Надеюсь. Дуг говорил, что, возможно, в Сараево было безопаснее всего, — сказала Мадлен и улыбнулась посетившей ее мысли. — Как бы там ни было... поехали домой. Мне не терпится посмотреть, что в этих сумках!

Неделю спустя Амбер снова обняла Мадлен и попрощалась с ней у ворот отправления в заново открывшемся четвертом терминале. Было грустно, но ее голова была занята множеством других дел. Она вспоминала о встрече, прошедшей предыдущим утром. Все началось, как обычно; она знала, что Тим был рад видеть ее хотя бы раз в месяц, просматривать ее отчеты и статьи, и тогда она думала, что эта последняя встреча ничем не будет отличаться от предыдущих. Тим пребывал в довольно серьезном настроении, но это часто бывало, и Амбер не обратила внимания на перемену в нем. Но после первых десяти минут их разговора она поняла, что тут что-то неладное. Ему понадобилась всего минута, чтобы рассказать ей все.

— Дело в твоем отце, Амбер. Мы получили некоторые необоснованные сообщения... ничего еще точно неизвестно, но должен сказать, что он успел провести несколько встреч в Париже с Галли, предводителем туарегов. Может быть, все не так, но пошли слухи о неудавшейся попытке покушения, а человек, стоящий за этим, Бубакар Сидибе, случайно оказался на нескольких подобных встречах. Я поручу кому-нибудь эту историю...

— Нет. Позволь мне заняться этим, — перебила его Амбер, тяжело дыша.

— Я не могу. Это не обсуждается. Теперь я бы хотел, чтобы ты...

— Тим, пожалуйста.Я знаю о Мали больше, чем любой другой сотрудник департамента. Ты же знаешь, это так. Я могу это сделать, я знаю, что могу.

— Амбер, я бы с превеликим удовольствием передал бы тебе все документы и поручил бы тебе это дело — уверен, ты проделаешь великолепную работу. Но — и это весомое «но» — это дело твоего отца. Слишком рискованно. Это пойдет вразрез со всеми нашими принципами. Объективность и беспристрастность... ты знаешь об этом не хуже меня.