С тобой и без тебя

Все это она узнала не от Отто, а от госпожи Майслер. Она еще не добралась до сути отношений между высокой худощавой женщиной и ее хозяином, но что бы между ними ни было, Паола была решительно настроена прекратить это. Единственной проблемой в ее плане был сам Отто. Он был милым, как обычно, но не проявлял ни капли должного к ней интереса. Ни единого намека. Она едва с ума не сошла, пытаясь выяснить, в чем дело. Она вдела дорогие серьги в уши и посмотрелась в зеркало. С минуту внимательно изучала отражение. Лицо изменилось: оно похудело, скулы стали более выпуклыми, а аккуратные линии под глазами стали вдруг более заметными. Она старела, естественно. Теперь она походила на Франческу, как никогда, вплоть до мелких линий в уголках рта и сурового подбородка. Она прыснула несколько капель духов на грудь и встала. Юбка цвета лайма легко спускалась с бедер, а белый топ подчеркивал ее загорелую кожу — как Отто мог устоять перед ней? — подумала она, нахмурившись. Паола была само совершенство. Даже лак педикюра на ногах подходил под ее наряд, сочетаясь с приятными розовыми коралловыми бусами и соответствующими браслетами. Она обула свои зеленые босоножки и еще раз расчесала волосы. В ее распоряжении был последний вечер, чтобы произвести на него незабываемое впечатление. Хотя приглашение вернуться в Утьо оставалось в силе, определенных планов не было, и, вопреки самой себе, Паола начинала волноваться. Что, если он не захочет видеть ее снова? Что, если — боже упаси — она ему вовсе и не нравилась? Что, если она была сплошным разочарованием? На этой довольно пессимистической ноте она закрыла за собой дверь и вышла из дома.

Но ей не стоило волноваться. Обед, как ни странно, был без этой ужасной госпожи Майслер. Она уехала в Виндхук сегодня в полдень, сказал Отто, и вернется на следующий день.

— Она передавала вам свои самые добрые пожелания, — сказал он, улыбаясь ей через стол, умело разливая вино по бокалам. — Она надеется, что вы еще встретитесь. — Паола неуверенно кивнула. — А вы? Вам грустно уезжать? — Паола еще раз кивнула.

— Да, очень, — добавила она с большим сожалением, как ей показалось.

— Вам понравилось здесь, а?

— О да. Очень. Какая досада, что эти две недели подошли к концу. — Она кокетливо взглянула на него из-под своих густых ресниц.

— Возможно, это еще не конец... — задумчиво произнес он, играя пальцами по своему стакану с белым вином. — Я буду в Риме через пару недель. Может быть, я смогу навестить вас там?

— Это было бы просто замечательно, — сказала тихо Паола, следуя совету Франчески: «Воодушевленно, но не отчаянно. Охотно, но не настойчиво».Лицо Отто засияло. Он поднял свой бокал:

— Значит, в Риме.

Паола тоже подняла свой. Это было, не понимала она, заявление? Если так, то о чем он заявил? Она сделала глоток вина, не понимая, что она должна чувствовать сейчас.

Для Франчески же, наоборот, было все ясно. Все эти две недели перед приездом Паолы она только и знала, что давать гору заметок, советов и всевозможных поучений... что угодно, что могло бы помочь направить ход событий в нужное русло. Она уже четко сформулировала для себя цель: Паола должна стать миссис фон Кипенхоер, и ничто не помешает ей добиться цели. Паола была поражена, когда услышала прямолинейные планы матери.

— Ты же не хочешь закончить свою жизнь как я, дорогая, — говорила ей Франческа, когда они сидели в соседних креслах в парикмахерской. Паола посмотрела на нее из-под накидки, покрывающей волосы, и нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду? Разве у вас с Максом не все в порядке?

— О да... в общем-то, все в порядке. Но, понимаешь, если вдруг что-нибудь случится с Максом... все не так-то просто, понимаешь.

— Что именно?

— Что обо мне кто-нибудь позаботится. Что у нас все останется по-прежнему. Ведь все перейдет Анджеле, ты же знаешь. Этой алкоголичке.

Паола была глубоко поражена.

— Ну конечно же нет. Макс должен... ну, понимаешь, как-то упомянуть нас в своем завещании. Он не оставит нас без средств к существованию, разве не так?