С тобой? Никогда!

– Если ей еще нет восемнадцати…

– Кир! – смеясь, взмолился Левицкий.

– Сам знаешь! – Его товарищ нехотя удалился.

– Держи! – Тимофей протянул мне стакан, сел рядом и по-хозяйски закинул руку на мое плечо.

Он пристально смотрел, как я пью.

На удивление, очень быстро я успокоилась. После десяти глотков тело стало каким-то невесомым и чужим, настроение улучшилось, а сознание отбросило ненужные мысли о неудачном походе в «Дурку» далеко за пределы моих ощущений.

– Тебе хорошо? – спросил Левицкий, закуривая.

– Да, Тим, – ответила я и прильнула к нему всем телом.

Мне было хорошо. В этом облаке дыма, в этих сильных руках, в этой пьяной оторванности от реальности, когда сама себе не принадлежишь и улыбаешься, как дурная, просто от того, что жизнь вдруг стала намного проще. Мне было хо-ро-шо!

– Хочешь потанцевать? – шепнул Тим и провел пальцем от моего виска до подбородка.

Какой-то парень встал за вертушки, и все девчонки с визгом бросились в середину зала.

– Нет! – честно ответила я.

Левицкий затянулся, наклонился к моему лицу и начал медленно выдыхать дым. Я уже видела такое, пока наблюдала за парочкой, уединившейся на кресле: парень задувал сигаретный дым девушке в рот, а та втягивала его в себя, а потом выдыхала носом.

Глядя Тиму прямо в глаза, я послушно вытянула губы и приняла дым.

– Умница, – улыбнулся он.

Я закашлялась, давясь горечью. Но от его взгляда по всему телу побежали приятные мурашки.

– Хочу еще! – Я посмотрела на него с вызовом. И заметила в глазах Тима дерзкий огонек.

Он выдохнул мне в рот новую порцию дыма. В глазах защипало от слез, в легких зажгло, но мне не хотелось ударить лицом в грязь перед его друзьями. Я проглотила дым и медленно выдохнула носом.

– Тебе хорошо со мной? – Его рука бессовестно блуждала по моему телу.

– Очень.

Мне нравилось мое состояние. Ноги словно оторвало, на душе стало легко-легко. Хотелось петь, танцевать, веселиться, а внизу живота будто поселилось что-то живое. Я впервые ощущала что-то подобное настолько остро.

– Идем! – Тим встал, взял меня за руку и потянул за собой.

Многие парочки расходились по комнатам, на нас никто не обращал внимания. Стыдно было разве что чуть-чуть, ведь все знали, зачем люди спешат уединиться на таких вечеринках.

В отличие от меня, у Арины уже были мальчики, и она охотно делилась со мной новостями о своей сексуальной жизни. Рассказывала, что первый раз бывает больно и неприятно. Потом привыкаешь. Она рассказывала о том, как предохраняется, и говорила о сексе, как о чем-то обыденном – вроде поедания гамбургеров в фастфуде. Слушать было забавно, но когда это должно произойти с тобой впервые, это совсем другое дело, поэтому от волнения у меня кружилась голова.

– Кхм-кхм! – какая-то девица кашлем явно привлекла внимание.

Грудастая брюнетка в леопардовом мини с вульгарно накрашенными губами. Она обожгла меня неприязненным взглядом – так, будто мечтала придушить на месте.

– Не скучай, Лола! – насмешливо бросил Тимофей ей через плечо.

– Козел! – тихо и с презрением прошептала она ему в спину.

– Кто это? – спросила я, входя в одну из комнат.

– Никто, – отмахнулся Левицкий, закрывая за нами дверь.

– Она должна была быть с тобой сегодня?

– Тебя не должно это волновать, – хрипло произнес он, приближаясь ко мне. – Когда я с тобой, я с тобой. Ясно?

– Тим…

– Забудь.

Он прижал губы к моему открытому рту и обнял меня. Не зная, что делать, я попыталась сомкнуть губы, но Тим развел их своим языком. Я отвечала инстинктивно и робко, позволяя ему руководить процессом. Он держал меня в руках, и мне казалось, что я почти не касаюсь пола.

– Дашка, ты чего, не целовалась раньше? – спросил Левицкий, прерывая поцелуй.

Дрожь, охватившая мое тело, не хотела стихать.

– Целовалась. – Я обиженно отдернула руки.

– У тебя хорошо получается. – И он пресек возможные возражения новым поцелуем.

Не размыкая губ, мы добрались до кровати. Поцелуи становились все дольше и яростнее, мы кусали друг друга, причиняя боль. Руки Тима блуждали по моему телу, словно в горячке: сминали грудь, стискивали ягодицы, скользили по талии, дергали пуговицу на брюках. А потом он мягко опустил меня на постель и, продолжая исследовать ладонями мои округлости, навалился сверху.

17

Это было похоже на схватку. Левицкий решительно брал надо мной верх, а я, стараясь не отставать, отвечала ему неумело и как-то вяло. Все ощущения будто через вату – запоздалые, рассеянные, смутные.

Мои ладони уперлись в его твердую грудь, не то отталкивая, не то пытаясь выстроить преграду. Его тело, губы, взгляд, запах – все было непривычным: терпким и горьким, чужим. Туман, в который меня погрузил густой сигаретный дым, медленно рассеивался, и то, что я сначала приняла за желание, постепенно сменялось болезненным головокружением.

Я не чувствовала огня. Мое тело все еще отзывалось на его ласки, а разум уже протестовал: «Только не это. Только не так». Я приходила в себя, и мне становилось страшно. Действия Тима становились решительнее. Он осыпал меня поцелуями, ловкие пальцы расстегивали блузку, крепкие ладони скользили по мягкому кружеву бюстгальтера.