С тобой? Никогда!

– Давай узнаем! – с улыбкой предложил Ярик. – Я с тобой, Даш! Звони!

Я набрала номер и крепко сжала его руку. Длинные гудки.

– Да?

Воздух застрял в моем горле. Я отпустила ладонь Ярослава и встала.

– Я… – Не знаю, с чего начать. – Здравствуйте…

– Да. Я слушаю вас.

Этот голос. Я никогда не слышала его. Он определенно был похож на мой или бабушкин, но я ожидала, что услышу в нем… больше мягкости. Наверное, мне хотелось, чтобы мама оказалась запутавшейся, потерянной девчонкой, которой так тяжело жилось, что не было никакой возможности содержать своего ребенка и находиться рядом с ним. Возможно, мне просто необходимо было ее хоть чем-нибудь оправдать.

– Это Даша. Даша Ласточкина.

– О… Да, – кажется, она была в замешательстве. – Здравствуй, Даша, я рада, что ты решила мне позвонить.

– Послушайте! – Я начала расхаживать кругами по комнате. – Я звоню вам только затем, чтобы сообщить, что ваша… что бабушка лежит в реанимации, у нее был приступ.

– Как она? – В ее голосе чувствовалось волнение.

– Сейчас уже неплохо, – пробормотала я.

– Мне очень жаль.

Я тряхнула головой, ожидая, что она скажет что-то еще, но собеседница молчала.

– Наверное, вам стоит приехать, чтобы повидаться с ней.

– Да, – словно спохватилась она, – да, конечно.

– Второй этаж, палата двести двадцать. Вас могут не пустить, – затараторила я, – поэтому скажите, что вы ее дочь. Близких родственников пускают по договоренности с заведующим отделением…

– Даша, – перебила меня женщина.

– Что?

– Я приеду. Только давай на «ты», я же… твоя мама.

– Ну… – Мне пришлось сглотнуть, потому что мой голос куда-то пропал. – Хорошо.

– Ты сейчас там?

– Нет, но через минут двадцать буду.

– Тогда встретимся у ворот, ладно?

– На улице? У больничных ворот?

– Да. Я выезжаю.

– На мне будет малиновый свитшот и…

– Не волнуйся, я узнаю тебя.

Внутри все сжалось.

– Да?..

– Я смотрю твои уроки на «Ютьюбе», – с гордостью сообщила она.

– Хорошо! – Я почему-то представила, как она улыбнулась, говоря это.

– Скоро буду.

– Ну что? – тихо спросил Ярослав, когда я закончила разговор.

– Не знаю. – Я поежилась. – Но теперь меня знобит.

Мы стояли возле ворот больницы. Я ожидала увидеть кого угодно: наркоманку, бомжиху, алкоголичку, разбитную бабенку, но того, что она подъедет на новеньком черном внедорожнике, даже представить не могла.

Сначала из машины появились длинные ножки в алых туфельках на тонкой шпильке, затем осиная талия, подхваченная тонким ремешком на элегантном сером платье, потом тщательно уложенные белокурые локоны, а следом белозубая улыбка, подчеркнутая красной помадой. Незнакомка, небрежно хлопнув дверцей, направилась к нам уверенной походкой дамы, определенно знающей себе цену.

– Кто это? – только успела пробормотать я, как женщина приблизилась.

– Дашенька! – Белокурое создание заключило меня в объятия.

По западным обычаям фальшиво расцеловала, не касаясь губами, в обе щеки, а затем отпустила и проделала то же самое с Яриком.

– А вы, должно быть?.. – с улыбкой поинтересовалась она, глядя на него.

Идеальный макияж, безупречный маникюр, дорогущие шмотки и воняющие деньгами духи. Кто это, черт возьми? И почему оно заявляет, что имеет хоть какое-то отношение к моей семье?

– Ярослав, – представился парень, пожимая ее руку.

– Может, пройдем в кафе? – Дама указала на здание через дорогу. – Поговорим там, а потом уже все остальное.

– Да, – согласилась я, цепляясь за Ярика.

Наверное, мы с бабушкой в ее жизни так и именовались – «все остальное».

Она перебежала через дорогу кукольными шагами, мы двинулись за ней следом.

– Прошу прощения! – помахала она ладошкой встречной машине.

Похоже, эта женщина считала, что автомобили на дороге должны расступаться перед ней, как море перед евреями.

– Идемте же! – позвала она нас.

Она была такой возбужденной.

– Как же я рада с тобой повидаться! – заявила она, присев за столик.

– И я.

На ее лице зажглась новая фальшивая улыбочка, которая тут же слетела, когда дамочка принялась взглядом искать официанта.

– Можно вас попросить? – весьма властно и строго позвала она девушку в форменном костюме. – Капучино без сахара, пожалуйста. – Затем посмотрела на нас: – А вам?

– Ничего, – ответила я, – спасибо.

Ярослав тоже отрицательно мотнул головой. Официантка ушла.

– Отлично. – «Мама» смотрела на нас по очереди, сложив свои крохотные ручки на сумочке, стоявшей на ее острых, как шило, коленях.

И что отличного она нашла в этой ситуации, я не представляла. Неловкая пауза опасно затягивалась.

– Мне жутко интересно, как у вас с бабушкой дела, – сказала женщина, прерывая молчание, и заерзала на стуле, ожидая ответа.

– Бабушка в больнице! – неожиданно резко сказала я.

Мне вдруг стало стыдно за эту улыбающуюся как ни в чем не бывало женщину, которая была совершенно не похожа на нас с бабулей.

– Да, – кивнула она, – печально. Я… я много думала о вас.

– Правда? – Я поджала губы. Смотрела в ее лицо и поверить не могла, что это происходит. – А почему не пришла?

Уголок ее губ дернулся и тут же вернулся на место.