С тобой так сложно

— Ты нужен ей. Она находится примерно в таком же состоянии как и ты. Возьми себя в руки, приведи себя в порядок — и беги в больницу. Хватит сопли жевать. Действуй, черт бы тебя побрал! — воскликнул Виталик и встал на ноги. — Давай, подъем! — приказал он. Осовский затушил сигарету и крепко схватил друга за рука — вставая с пола. Через два часа попыток привести себя в приличный вид — он ехал в больницу надеясь на чудо.

Глава 25

В одиночестве, в мечтах

На большой чужой Земле

День летел за днём от шумной жизни в стороне

Череду спокойных снов

Полнолуние прервал

Чудный сон, который как-то

Мне дороже жизни стал

Кто-то тихо постучал

Я ему открыла дверь

И как мне быть, совсем не знаю

Где искать его теперь?

Я снова вижу тебя

Я снова вижу во сне

Я всё же верю, что ты

Вернёшься вновь ко мне

Мираж.

Медсестры смотрели на него одновременно с сочувствием и испугом — видимо, часовой ледяной душ и, свежая, выглаженная одежда никак не смогли улучшить его внешний вид. Подойдя к заветной двери он повернул ручку и осторожно заглянул — переживая, что может её разбудить. Тут же на него удивленно уставились темно-карие глаза, но не те. Очень похожие, но не те. Тихо плачущая женщина вскочила со стула и быстро вытолкала Артёма из палаты. Он лишь мельком успел увидеть спящую Сашу — в своей любимой позе эмбриона. Закрыв за ними дверь женщина разгневанным взглядом прошлась по нему с головы до ног.

— Вы собственно, кто? — спросил Артём, хотя подозрение закралось. Брови женщина поползли вверх, от бестактного вопроса, который прозвучал так небрежно.

— Я собственно мать, а ты, я так понимаю — муж. — с неким недовольством проговорила она.

— Верно. — кивнул он принявшись внимательнее разглядывать женщину. Саша была очень похожа на мать. Та же комплекция, такие же темные волосы, только у женщины проглядывались седые полосы в пышной шевелюре. Такие же темно-карие глаза. Только не излучающие жизнерадостность и доброту. У женщины они выражали холод и строгость. Как и морщинистое лицо, показывающее абсолютное хладнокровие. Его удивило, как Саша смогла вырасти такой мягкой и покладистой, с такой-то мамой-цербером. Она была из тех людей, которым одного взгляда было достаточно, чтобы ты потерялся. Артёму даже стало не по себе. Но он не растерялся.

— Не могу сказать, что рад знакомству. Дайте зайти в палату. — прямо сказал он пытаясь обойти её. Женщина шустро преградила ему путь и расставила руки по краям дверного проема.

— Нет. — процедила она. — Что ты сделал с моей девочкой?! — это был скорее риторический вопрос, на что Артём зло прищурился.

— У меня к вам тот же вопрос.

— Да как ты смеешь?! — возмутилась она, явно не ожидая такой прямолинейности.

— Послушайте, мне нужно с ней поговорить. Дайте пройти. — строго повторил он.

— Ты не войдешь в эту палату. Ты вообще смотрел на себя в зеркало?! — как змея прошипела она. — Ей нельзя нервничать. Мало того, что она потеряла ребенка. Её еле спасли, она потеряла столько крови… А где был ты? Пока моя девочка сражалась за свою жизнь в операционной! — глаза женщины моментально покраснели и налились слезами. Артём отвел взгляд, не зная, что ответить.

— Нечего сказать, да? Пока ты обжимался с бабами, пока пил не просыхая — она страдала. А теперь ты отмылся и пришел поговорить? — она испытывающие на него посмотрела.

— С чего вы взяли? — он ответил ей тем же взглядом.

— Я не глупая, Артём. Я всё вижу. Мне стоило один раз тебя просто увидеть, чтобы понять какой ты. От тебя разит спиртным за километр. — женщина демонстративно поморщилась. — И ты хочешь, чтобы она тебя увидела таким?!

— Жаль, что несколько лет назад вы не обладали таким умом и наблюдательностью. — усмехнулся он, в то время вкладывая в свой взгляд как можно больше злобы.

— Пошел вон отсюда! — тяжело дыша крикнула она. — Не приближайся к моей дочери! Ты уничтожил её! Ты сломал ей жизнь! Это ты во всем виноват! — женщина перешла на истеричный крик и, медленным шагом принялась наступать на Артёма. Ему же приходилось отступать. — Ты виноват, что она потеряла ребенка! Ты виноват в том, что она чуть не умерла на том операционном столе! Пошел к черту отсюда… — женщина зарыдала и согнулась пополам. Подбежавшие медсестры взяли её под руки и попытались усадить на лавочку, но та запротестовала. Артём расширив глаза наблюдал за ней и просто не знал что ей ответить, ему было тоже больно. Он тоже потерял ребенка… Но это никого не волновало. Он мог бы ей задать те же вопросы. Спросить, где она была, когда её дочь домогался взрослый мужчина? Где она была, когда Саша делала свои первые успехи в музыкальной школе? Где она была все эти годы? Но он понимал, что находится не в том положении, чтобы чего-то требовать.