С тобой. Только с тобой!

Я вся такая тонкая, невесомая. Кудряшек милых пружинками наделаю, волосы осветлю, губки напомажу. Ну, врубаешься? Брови вразлёт, глаза полуопущены: томные, с поволокой, загадочные, кокетливые, чувственные.

Это я про себя, Светулёк. Ты не очень-то примазывайся – уроки учи. Сегодня все женихи мои. Никто не уйдёт безнаказанно, помяни моё слово. Нинулька сказала – Нинулька сделала. Главное, правильно выбрать: чтобы у меня, всё было, а мне за это ничего не было. Вот увидишь, всё так и срастётся. Так ты идёшь на дебаркадер?

– Ты же знаешь, у родителей денег нет. Конечно, как-нибудь и я схожу потанцевать. Мы же подруги. Только не сейчас. Экзамены, сдам – может  тогда.

– Ага, к шапочному разбору, когда всех приличных парней, кто с деньгами и возможностями, другие разберут. Ты чего, подруга, всерьёз думаешь сама за себя платить? Ну, ты даёшь  стране угля!

Мы с тобой девки на выданье, у нас  аргументы весомее денег имеются. Делаешь невинные глазки, ресничками хлопаешь, создаёшь  впечатление, что тебе мама целоваться не велит и идёшь на сближение.

Но не сразу.

Сначала нужно туману напустить, намекнуть на целомудрие, на недоступность. Они же завоёвывать, покорять любят, от этого процесса сильнее всего и тащатся. Держись меня – я всему научу.

Найдём с тобой парней, на которых пахать можно, и до пенсии на них кататься будем, с ветерком, под парусом. Эх, подруга, как хорошо, что мы девчонками родились! Меня мамка всему обучила. Главное – не дрейфь. Я с тобой, подруга, прорвёмся.

– Светка, скажи честно – не боишься? Сама же сказала – мы девочки. Но ведь только один раз. Нет, Ниночка, не убедила ты меня. Выйду замуж – тогда натанцуюсь.

– Вот ещё! Пусть они нас боятся. На мою мамку посмотри. Батя пытался выступать, гонор показывать – обломала рога на раз-два. Ладно, как хочешь, я побежала. Нужно к девчонкам успеть. Не все же такие благочестивые и скромные как ты.

Держись меня – всему научу Часть 2

Ниночкина мама, Вера Егоровна Сапрыкина, была в городе человеком заметным,  уважаемым. Что ни говори – директор овощного магазина в небольшом городе, это высокий статус, предполагающий широкий круг знакомств и определённое положение в обществе.

Правда, кроме директорства, она одновременно выполняла в этом заведении обязанности продавца и бухгалтера, а также уборщицы и дворника, но в трудовой книжке значилась именно руководителем.

Такой ворох выполняемых действий женщину нисколько не напрягал. Напротив, её это устраивало: не нужно никого заставлять что-то делать, нет нужды выяснять с работниками отношения, вникать в их проблемы, а главное – профессиональные тайны наружу не вылезают.

Вере Егоровне, уже под пятьдесят, а она всё ещё в строю. Мало того, как женщина, в том самом, романтическом смысле, ещё ого-го: многим молодым по части игривых развлечений фору даст.

Но, это так, к слову пришлось.

Семья у неё крепкая, с какой стороны ни глянь: в плане отношений, да и материально тоже. Не богачи, но возможности имеют много выше средних.

В квартире холодильник, телевизор, музыка стереофоническая, ковры, импортная мебель. Но это всё мелочи, в сравнении с лодкой «Прогресс», летающей по реке с двумя моторами, мотоциклом с коляской и снегоходом  «Буран».

Техникой, как это ни странно, увлекается именно она, хозяйка. Охота, рыбалка – основные увлечения этой удивительной женщины.

Она ведь не всегда была директором.

В молодости Вера Егоровна жила на берегу реки Печора, близко к устью, в маленьком рыбацком посёлке и руководила рыболовецкой артелью, сменив на этой должности безвременно погибшего в шторм отца.

Тридцать рисковых, на всё готовых мужиков беспрекословно слушались не только слов, даже взглядов и жестов этой девицы.

Силищи у Веры Егоровны было  в избытке: гренадёрский рост, ладони размером с тарелку, вес более центнера и мышцы узлами.

Она легко и непринуждённо тащила наравне с рыбаками тяжеленные сети. Не сказать – не напрягаясь, но играючи, с улыбкой,  шутками, прибаутками и тягучими поморскими песнями, некоторые их которых звучали часами.

Голос у Веры Егоровны сильный и чистый. Никто не мог перепеть Верочку Сапрыкину. Обидеть её было попросту невозможно из-за душевной доброты и деликатного характера. Сама она ни за что не могла проявить агрессию без повода, но могла за себя и постоять.

Не раз она ”надирала задницу” охамевшим, расшалившимся не в меру лихим артельщикам, усмиряя охальников ударом кулака в лоб.

Некоторые пробовали «обломать бабу» на спор, только сраму от этой затеи имели. После таких экспериментов никто больше  судьбу не испытывал.

Да и зачем? Не давала она повода для вольностей.

Если было нужно для дела,  Вера Егоровна становилась жёсткой как кремень, только искры летели. Своего она всегда добивалась, когда нужда наступала. Особенно почитала семейные ценности.

Правда, несколько своеобразно, но об этом потом.