С тобой. Только с тобой!

У них ведь любовь, трое детишек: две дочки и сын.

Теперь уже столько и останется.

Слава богу, жена успокоилась: больше не теребит его – давай да давай, ещё одного  родим.

Любит она детишек.

Впрочем, он тоже.

Такую и искал. Недаром до тридцати лет не только не женился, даже целоваться себе не позволял. Берёг свою чистоту для любимой.

Вот и сейчас, даже на работе, хоть и прожили вместе двадцать с лишним лет, представляет себе Афанасий Степанович, как вечером уединятся они в своей спаленке, как  разложит он её крестиком, раздвинет белые ноженьки…

Афанасий даже вспотел слегка, но в дверь постучали.

Пришлось открывать.

– Такую фантазию паразиты испортили, чтоб им пусто было!

В течение рабочего дня фляжка почти пустела.

Бригадир к вечеру смотрит на мир, закрывая поочерёдно, то один, то другой, глаз, иначе всё вокруг разбегается.

В конце смены Афанасия Степановича артельщики волокли домой, скрывая этот факт от посторонних, для чего приходилось заворачивать его в покрывало.

За оказанную услугу грузчики стабильно, по очереди, получали по бутылке водки.

Учуяв домашние запахи, бригадир обычно просыпался, нащупывал флакон,  и опрокидывал в рот остаток.

Эта бутылочка у него всегда под рукой и обычно выручает, не то, что некоторые люди, окружающие его вне семьи. Те всегда готовы предать и продать.

Слава богу, семья у него замечательная.

Дом, есть дом. Его он не только любит – почитает. И предпочитает всему прочему.

Вера Егоровна, например, та любит охоту и рыбалку. Она частенько пропадает на реке и в тундре все выходные на своей мудрёной технике. У неё и гаражи есть, целых два. Один на берегу, для лодки и вездехода, другой недалеко от дома. Там у неё диван, кресла, стол, плитки электрические: технику-то обслуживать нужно.

У каждого в жизни должен быть свой интерес.

Афанасий Степанович лучше полежит, помечтает, рюмочку-другую пропустит. Это он сейчас лишку себе позволяет, прежде, пока Ниночку не родили, последыша любимого, Вера Егоровна выпивать разрешала раз в неделю и то не всегда. Говорила, что отцовство и пьянство несовместимы.

– У алкашей дети родятся убогими и хилыми, иногда и вовсе ненормальными, – говорила жена.

Приходилось терпеть.

Теперь Ниночке уже шестнадцать, ей его хобби нисколько не повредит.

У дочки своих глупостей навалом. Вон и курить уже выучилась. На отца и мать плюет с высокой колокольни, даже покрикивает.

– Где это видано, чтобы дитя, в муках и любви рождённое, родителей не почитало? Ну и времена, наступили. Свят, свят… Что делается. Ладно, это их проблемы, им и решать, – ворчал про себя Афанасий.

После приёма нескольких доз горячительного он отключился ненадолго, наполняя это состояние грёзами, в кои он систематически отлетал, мечтая о хорошем и лучшем, с удовольствием путешествуя в прошлом и будущем.

Но момент, когда с работы должна прийти Вера Егоровна, улавливал чутко, на уровне рефлекса.

Афанасий живенько соскакивал с дивана, брызгал из пульверизатора с дезодорантом в рот и шёл открывать дверь.

Главное – вовремя проснулся и протрезвел. Жена, любимая и единственная, с работы пришла, это же событие, нужно отметить. Сейчас ещё нальёт.

Мужики, особенно в бригаде, все как один завидовали его счастью.

– Дурачьё, – говорил им Афанасий, – главное для настоящего мужика – жену правильно воспитать, и вовремя, пока не привыкла права качать да истерики устраивать. Моя, например, вякнуть не посмеет.

Так и говорил, – нравится моя баба – забирайте, мне не жалко. Я себе ещё найду. В меня любая баба сходу влюбляется. А когда чувства, сами знаете, женщина как воск: делай с ней, что хочешь.

Я  мужчина видный!

Но ответственный. И покладистый.

Строгий, да, конечно. Но всегда бабу к делу пристрою, если она не хабалка. На ленивых и гулящих завсегда управу найду. Сами видите, как свою супружницу выдрессировал.  Звать и принуждать её не нужно, сама свои обязанности  знает. И блюдёт. А иначе… Вот, она у меня, где!

Для убедительности он до хруста сжимал кулак и резко ударял им по столу, чтобы для пущего эффекта подпрыгнули все столовые приборы и перевернулись рюмки с водкой: это не беда, вон её сколько, жидкости этой, в чулане. А можно и наливочки.

Вера Егоровна каждый месяц самогонку варит, первач. Добротную, крепкую. Немного гонит, литров пятьдесят, шестьдесят. Больше, если только праздник, какой или по заказу, но, то редко.

Любит она эксперименты делать с настойками. То и дело новый сорт изобретает и опробовать  наливает. Этого добра в их доме на всех хватит.

Как и закуски. Вон, на плите и в холодильнике чего только нет. Всё есть. Только жуй.

Вера Егоровна женщина деликатная и послушная. Что ни попроси, всё выполнит.

Иногда, только подумает Афанасий Степанович, а она уже  тут как тут, на блюдечке с голубой каёмочкой подаёт: стаканчик наливки, кулебяка с нельмой, пирожок с морошкой, а то кусок сёмги, которую супруга собственноручно вылавливала и сама же солила.

Как Верочка, больше никто готовить не умеет. Вроде не училась кулинарничать, а такие блюда порой заворачивает – не оторваться.

Про сдобное и печёное совсем говорить нечего: в этом нет ей равных.