С тобой товарищи

— Что я вру, что ли? Вот провалиться мне на этом месте, сам все видел… Вчера мамка послала меня Маруську искать. Все обшарил, даже к часовне на пустырь сходил. — Вытерев нос рукавом рубашки, Шурик добавил: — А она в огороде под малиной сидела… Сколько я страхов зря набрался.

Часовенка эта когда-то принадлежала монастырю. Время разрушило толстые монастырские стены, в узких и тесных, похожих на каменные мешки кельях разгуливал ветер, зимой насыпало сюда снегу до подоконников, летом в темных углах скреблись о старые замшелые камни летучие мыши. Вокруг монастыри голо, безлюдно. Только возле самой часовенки росла сосна со сбитой грозой верхушкой. Скрученные ее ветви напоминали высохшие руки злого немощного старика.

Недоброй славой пользовалось в городе это место. Говорили, что еще в давние времена убили здесь золотопромышленника. Ехал чернобородый мужик откуда-то с севера, вез в тугом кожаном мешочке золотой песок. Заночевал в монастыре: снятое место обеспечивало ему безопасность. Широко распахнулись перед богатеем монастырские ворота, да и не открылись больше. Труп его с ловко перерезанным горлом через недельку нашли в низовьях рыбаки. Приехавший из города следователь с мутными, как у сонной рыбы, глазами многозначительно изрек:

— Ловкая рука, но не сильная, женская…

С гибели того чернобородого в монастыре так и повелось: то кто-то повесится, то отравится, то прыгнет с берега в холодную неласковую реку, а потом тело его исковерканное, обезображенное найдут в низовьях рыбаки.

После революции монастырь, конечно, прекратил свое существование, а зло, что родилось когда-то в этих стенах, казалось продолжало жить. Ребятишки как-то играли здесь о войну. Тесные полуразвалившиеся келейки с таинственными переходами посчитали за никогда не виданные одесские катакомбы. Было интересным и немного страшным это молчаливо-мрачное место. Пообвыкнув, стали уже смелей забираться в самые дальние уголки, как вдруг в прогнившее подземелье провалился Шурик-Би-Би-Си. Сломал ногу, сильно зашиб ключицу. От боли заорал что есть мочи. Гулким эхом ответили ему толстые развалины, забили крыльями, издавая странный шелестящий шум, летучие мыши. Ребята бросились врассыпную. Остался только Хасан. Просвечивая дорогу фонариком, выволок Шурика наверх, дотащил на спине до больницы. Но после этого к монастырю больше не ходил.

— Ты боишься, что ли? — спросила как-то Хасана рыжая Катька.

— Не боюсь, — ответил Хасан, — но неприятно… И потом, там все на соплях держится. Оборвется что-нибудь, стукнет по голове… Мне, например, совсем неинтересно так погибать.

А Шурик-Би-Би-Си и близко к монастырю не подходил.

— Там страшно, — твердил он. А что страшно, не мог объяснить.

Таинственные подземелья, и которые можно невзначай провалиться, непонятные страхи Шурика-Би-Би-Си и, что важнее всего, резонная осторожность Хасана сделали свое дело: ребята в монастырь больше не лазили — кому же охота сломать там шею! Но однажды их опять потянуло на старые развалины. Потянула та недобрая молва, которая всю жизнь сопровождала это странное и страшное строение на заброшенном пустыре за городом.

В городе обворовали ларек, что стоил на базаре, потом у тетки Матрены, бойкой и суматошной, утащили со двора только что постиранное и вывешенное белье.

— Ну и ироды, ну и наглецы! — кричала тетка Матрена. — Из-под самого носу утащили, я только в сени зашла… Это что за ворье сатанинское! И все эта милиция. Цацкается с этим жульем. Поди, и самое-то скоро украдут.

Милиция, конечно, с жульем не цацкалась. Но откуда ж было знать тетке Матрене, что давно велось наблюдение за одной компанией? Есть у этой компании главарь, опытный, хитрый, не раз уже ускользавший от милиции. Не хотела она, чтоб ускользнул и сейчас. Выжидала терпеливо и взяла. И самого главаря, и всех его пропахших водкой и папиросами дружков. Обосноваться в монастыре компания, видать, думала надолго: нашли здесь и селедку астраханскую жирную, ящик с водкой, даже старый керогаз — на случай, если подвернется жаркое. Прогуливать легкие денежки в монастыре считали, по всему видно, самым удобным: место своей дурной славой застраховано от глаз любопытных. Хороша была бы штаб-квартира, да лопнула. Всю эту компанию вместе с полкой, селедкой и ржавым керогазом увезли в милицию. А старые стены, чтобы не втиснулась и них опять какая-нибудь пакость, решено было разобрать. Но прошел одни год, другой, а развалины монастыря так и лежали беспорядочной грудой на пустыре.

Строился как-то рабочий с лесозавода. Двухпудовые камни с монастырской стены взял себе на фундамент. По его примеру попользовался дармовым материалом и Ивашкин, года три назад приехавший в город, мужичок маленький, щуплый, верткий, похожим своими быстрыми движениями на юркую ящерку. Через некоторое время вырос недалеко от монастыря его небольшой трехоконный домик и немного оживил это неприветливое место.