С тобой товарищи

Женщина остановилась, пожевала губами. Смотрела куда-то выше Иринкиной переносицы. Потом подняла руку — Иринка думала креститься, — и… сильно толкнула Иринку в плечо:

— Брысь с дороги!

Прищурившись, словно ей в глаза бросили песку, Иринка смотрела вслед женщине. Без горячки, без торопливости, как человек, который знает больше, чем ему сказали, она обдумала план действий.

«Отлично! — подвела она итог своим размышлениям. — А теперь к Хасану!».

Нет, где им, Ивашкину да Кристине, было обнести этих ребят! Они придумали такое, что и в голову бы не пришло ни тому ни другому. Возле Кристиного дома рос тополь. Ему, наверно, было сто лет; такой неохватный лишаистый был у него ствол, такие толстые крепкие ветви, что свободно удержали бы самого громадного таежного медведя, а не то что невесомого Шурика-Би-Би-Си.

Рано утром, когда еще город спал и только на центральной улице у базара сонный дворник, ступая по подсохшей, слюдяно блестевшей рыбьей чешуе, взметал из-под прилавков утиные перышки, раздавленные грузди и сине-сизые ягоды жимолости, Шурик-Би-Би-Си уже подходил к Жениному дому.

Он еще раз оглядел пустынную улицу и, легко подпрыгнув, в одну минуту оказался наверху, скрытый от глаз жилистыми листьями старого тополя.

Отсюда ему был виден весь Кристин двор с огуречными грядками посередине, с полынными зарослями, с которых уже осыпался серый цвет.

Зная, что сидеть придется долго, он устроился поудобней меж двух могучих ветвей. Третья ветвь была, как спинка у этого своеобразного кресла.

— И совсем неплохо, — сказал вслух Шурик. Похлопал себя по карману куртки — по бутылке с водой. В другом кармане лежал ломоть хлеба с маслом и аппетитный кусок рыбы, которую привез дед Назар и, как водится, раздал ее всю по знакомым и незнакомым людям.

Эта улица, наверно, любила спать. В городе уже слышались гудки автомашин, лошадиное ржание, где-то протрещал велосипед с самодельным мотором, а улочка, где жил Женя, все еще была пустынна и тиха.

Потом враз одна за другой захлопали калитки, и к повороту заспешили мужчины в спецовках, в костюмах — торопились на работу. Из одной калитки выскочила девчонка лет шести с загнутой косичкой, в одной рубашке. Подпрыгивая, заорала на всю улицу:

— Папка!

Один в спецовке остановился.

— Маманя сказала, чтоб ты в столовке обедал. Мы по грибы пойде-ем!

Мужчина махнул рукой, скрылся за поворотом. Девчонка еще попрыгала. Потом остановилась. Захотела поймать севшего на лавочку воробья, но он улетел. И девчонка тоже порхнула в калитку.

На Кристином дворе по-прежнему никого не было. Улица также опустела. Шурика невольно потянуло в сон. Он тряхнул головой.

— Ты только, смотри, ничего не пропусти, — говорил ему Хасан. — Нужно узнать, живет Женя дома или нет. Он может выйти во двор на минуту. Вот ты эту минуту и не проморгай. Сделаешь?

— Конечно, сделаю, — пожал плечами Шурик. — В чем вопрос?

— И не сделает он ничего. А потом наврет с три короба, — горячилась Катька. — Вот и узнаем все. Нашел кому поручить, — накидывалась она на Хасана. — Лучше дай я.

Шурик прямо в драку полез на Катьку. Не применяя самбо, Катька совсем по-девчачьи вцепилась ему в волосы и сама же завизжала на всю улицу. Их еле разняли. Катька, рассердившись на Хасана, убежала. А он, расстроенный Катьки ной обидой, еще раз сказал Шурику:

— Ну смотри, этого не сделаешь, никогда больше ничего не будем поручать.

«Будете, — с гордостью о себе подумал Шурик. — Вы еще не знаете, какой такой Шурик. Говорили до обеда сидеть, а я буду весь день, пока не увижу…»

Солнце поднималось медленно, как будто его кто-то придерживал, не давая добраться до зенита.

«И что это, правда, когда хочется чтоб быстрее, время, как на веревке, тянется», — опять подумал Шурик, зевнул, сорвал лист, бросил вниз. Но лист не упал, задержанный плотной кроной, остался у Шуриных ног.

«Хоть бы узнать, сколько часов, что ли?» — Взглянул Шурик на небо, но тут же скорее почувствовал, чем увидел, и Кристином дворе произошло изменение. Он быстро взглянул.

Кристина стояла на крыльце и тоже, как Шурик минуту назад, смотрела на небо. Потом перевела взгляд на дерево за забором. Шурик невольно сжался.

«Увидит или нет?» — заволновался он и затаил дыхание.

Пожалуй, Кристина ничего не заметала, потому что равнодушно перевела взгляд на свои грядки. А потом, подняв руки, начала скручивать в тугой узел свои распушенные длинные белые волосы, Шурик облегченно перевел дыхание.

Немного погодя она сходила за водой, полила огурцы, снова зашла в дом и больше не появлялась.

У Шурика от неподвижного сидения заболела спина. Он потер ее руками, переменил положение. Со скукой оглядел улочку. Ну хоть бы что-нибудь, хоть бы кошка пробежала…

— Никогда не думал, что у нас в городе есть такие улицы, — проворчал он. Достал кусок хлеба с маслом. Есть не хотелось, но, чтобы чем-нибудь заняться, начал лениво жевать, запивая водой.