С тобой товарищи

— Вот и мы к нему. Значит, и пойдем, и поглядим. — Дед Назар похлопал Гошку по спине. — И без шуму. Это и дома успеешь сделать.

— А вы чего к нему?

— Да вот дружок потерялся…

— Беленький такой, — неожиданно для себя перебила деда Назара Иринка. — Женей зовут. Как приехали из колхоза, так куда-то и девался.

— Женя? — нахмурил лоб Гошка. — Беленький… А мать его не Кристей зовут?

— А вы ее знаете? — повернулась к нему Катька.

— Гляди-ка… какая рыжая! — изумился парень.

— Сам ты, наверно, рыжий, — сразу перешла на «ты» оскорбленная Катька.

— Ты не сердись, — миролюбиво проговорил Гошка. — Но, ей-бо, я таких рыжих ни разу не видел: даже светишься.

Иринка обиделась за подругу. «Какой губастый; сразу же и оскорбляет». Она замолчала, поравнялась с Катькой, взяла ее под руку. За спиной о чем-то говорили дед Назар с Гошкой. До Иринки доносились слова: «Видал… да они там все, он у них не один…»

Когда подошли к дому Ивашкина, дед Назар в какой-то злой растерянности почесал затылок:

— Только вы того… без гама. Не то нам самим нахлобучку дадут. Религия!.. Коза ее задери. А у нас в стране демократия: молись хочь богу, хочь черту, хочь сапожной щетке. С плеткой на молитвы эти ни-ни. Моралью на них надо действовать.

— Ну, вы, как хотите, — широко шагнул Гошка к Ивашкиной калитке, — а я сегодня своей мамашеньке такую моралю задам, дорогу сюда вовек забудет. — И стукнул звучно в доски калитки.

— И хто там? — наверно, через полчаса беспрестанной Гошкиной долбежки по калитке спросили слезливо.

— Открывай! — заорал Гошка тем самым голосом, который, если он пел, был слышен на нескольких улицах.

— А вам ково?

— Не «ковокай», а открывай. За мамашей своей пришел. Гошка я.

— Какой Гошка? — продребезжало за калиткой. — И нетути тут никакой мамаши.

— Открывай, а не то я сейчас весь забор разнесу, — И Гошка так ахнул по калитке, что, кажется, треснули доски.

— Ахти, Иисусе!.. — с этими словами щеколда звякнула, калитка открылась.

— Вот и не суйся, — проговорил Гошка, отстраняя женщину в темном платье. А я не грабитель. Я за матерью пришел… Пошли, что ли? — Махнул он рукой деду Назару и ребятам.

Иринка немного боязливо шагнула за Гошкой.

— Прощенья просим, — сказал Гошка, открывая дверь из сенцев в комнату. — Где тут, граждане молящиеся, моя мать?

Иринка во все глаза смотрела в комнату. Тускло горела подвешенная к потолку двадцатипятисвечевая лампочка. На скамьях, на табуретках сидело несколько женщин молодых и старых в черных платьях, два или три бородатых старика, две или три девчонки, чем-то напомнившие Иринке Женю, но Жени среди них не было. Не было и Кристи. Из комнаты в открытую дверь прямо в Иринкино лицо выливался тяжелый запах распаренных тел.

— Кого нам нужно? — очень вежливо, с готовностью поднялся к ним навстречу Ивашкин. Иринка его сразу узнала. И взгляд его, быстро пробежав по их лицам, опять будто что-то спрятал.

— Мать мне надо, — громко повторил Гошка. На вторичный звук его голоса из дальнего угла комнаты прошла между неподвижными фигурами женщина. Крестясь на ходу, она придвинулась к Гошке и зашептала в лицо:

— Ты куды пришел, ты куды пришел, ирод ты царя небесного! А ну пойдем.

— Во и пойдем. Я за этим и пришел.

Обернувшись на Ивашкина, женщина кивнула и вышла вместе с Гошкой.

— А вам… кто требуется?

— А нам, — Катька тряхнула рыжей головой и занозисто ответила: — А нам — Женя… Не знаете такого?

Ивашкин не ответил, только жестом рук обвел комнату. «Вот, мол, глядите. Все тут. Кто есть, тот есть, а кого нет — не взыщите».

Катька растерянно оглянулась на Хасана.

— А у вас тут, извините, собрание, что ль, какое? — покашляв в кулак, спросил дед Назар.

Ивашкин слегка пожал плечами.

— Да как вам сказать… Приходят вот люди. Сидим беседуем… о житье-бытье…

— О житье-бытье… — как эхо повторил дед Назар. — Ну, извиняйте тогда. Мальчонку вот потеряли. Ищем. Во все дома заходим и к вам заглянули… За беспокойство — наше вам. — Дед Назар церемонно шаркнул ногой и, вздыхая, обернулся к ребятам. — Ну что ж, пошли. Нету тут. Поищем еще где…

Они снова вышли на улицу.

— А ведь Женя там, — вдруг сказал молчавший все время Сережа.

— Ну, ты молчи, — не своим, посуровевшим голосом ответил дед Назар. — Тут, по всему видно, не только для вашего ума дело будет. — И, помолчав, точно про себя проговорил: — Не отсюда ли весь клубок начинается?

— Какой клубок, дедушка Назар? — спросила Иринка, а сама почему-то вспомнила Сережин рассказ о сектантах. Увидела, как наяву, мелькнувшие тогда в просветах между монастырскими развалинами темные тени и приостановилась, оглянулась на дом Ивашкина, как на примолкшее, затаившееся, но опасное и злое существо.

Глава XVI. Где Женя?

У Катьки внезапно заболело горло. Мама не разрешала ей никуда ходить. С толстой от компресса шеей Катька хмуро сидела у окна, смотрело в улицу, где то светило солнце, то хлестал дождь, смывая с тополиных листьев серую, плотную, похожую на золу пыль. Было скучно. Катька приставала к матери: когда кончится болезнь?