С тобою рядом

На этом их беседа оборвалась. Огневые сполохи замерцали перед окопами, часто заслоняя то, что делалось впереди. Одна мина с упругим звоном вспорола воздух метрах в десяти от Семена Рокоша, вырвала и смяла сосенку, за которой лежал Боешко. Снег насыпался ему за воротник. Семен Рокош не отводил взгляда от гребли. Черная лента вражеских солдат все текла и текла, забирая на левый фланг, по-видимому, для обхода лагеря с тыла. И, пока не прекратилось движение на гребле, размещенные перед полянкой для атаки вражеские цепи еще не трогались с места. Они почти не прятались, их черные фигуры ясно вырисовывались на сверкающе-снежной белизне.

Все шло так, как сложилась обстановка. Заметив множество стежек, протоптанных разведчиками на левый фланг, гитлеровцы двинули туда основные силы, оставив на правом фланге вдоль шоссе легкий заслон.

На левом фланге, который оборонял другой взвод Песенки, уже застрочили пулеметы, сухо защелкали автоматы. Огонь приближался. Пули начали взметать легкую снежную пыль перед окопами Мишки Голубовича. Потом черные фигуры немцев выкатились на полянку и быстро двинулись вперед. Они шли, выпрямившись во весь рост, тонкие и, казалось, непомерно длинные, то сходясь по двое или по трое, то снова расходясь по одному. В это время земля возле окопов затряслась, загрохотала от минных взрывов. И за взвихренным к небу снежным заслоном все исчезло из виду: и немцы и березник, откуда одна за одной подымались на гору Высокую вражеские цепи, идущие в атаку.

Мишка Голубович протиснулся по окопу к Семену Рокошу. Схватил его за плечо. Закричал в самое ухо:

- Сема, браток! Ведь так эти психи нам на голову свалятся. Мы не можем стрелять втемную. Ползи с пулеметом к ельнику возле гребли! Оттуда будет видна каждая мышь. Скорее, браточек!..

Он еще что-то продолжал кричать, но Семен Рокош уже не слышал. Подхватив пулемет Дегтярева, он выбрался из окопов и широким шагом двинулся вдоль завалов. За ним, пригибаясь под тяжестью дисков, мчался Виктор Цыранок, неизменный его спутник во время походов на подрывы железнодорожных путей. В ельнике было немножко потише. Пройдя шагов сотню вглубь, Семен Рокош увидел подводы с людьми гражданского лагеря. Седобородый старик в длинной суконной свитке, узнав Рокоша, кинулся навстречу.

- Этта, здорово, Сема!.. Что там, этта, слыхать?

- Нажимают, дядька Павел, - отвечал, не останавливаясь, Рокош. Может, и тетка Боешко тут?

- Она, этта, с нами, - заторопился старик. - Ты б, может, этта, поговорил с ней? А-а? Ведь неизвестно, как оно доведется... С Волмы, говорят, целая дивизия сасесовцев наступает. И, этта, танки с ними. И черепа человечьи на них намалеваны... Этта...

Семен Рокош повернул снова на окраину леса. Старик, от волнения постегивая по снегу кнутом, шел рядом. Занятый разговором, он не заметил, как очутился возле полянки, в каких-нибудь двухстах шагах от немцев.

- Этта... А-я-яй...

Старик вдруг застыл от ужаса, увидевши так близко от себя вражеских солдат. Они уже наступали на партизанские окопы короткими перебежками, часто падая на землю и стреляя в направлении взметенной минами стены снежной пыли.

- А-я-яй!

Дед Павел бросился в заросли, цепляясь за кочки, налетая невидящими от страха глазами на кусты. Семен Рокош упал в снег возле широкого куста и, когда длинные фигуры карателей вскочили для перебежки, нажал на гашетку.

В первый момент немцы не замечали, откуда начался этот уничтожающий огонь. За быстро поредевшей цепью шла другая. Пулеметный огонь быстро опустошил и эту линию. Третья цепь, не добежав шагов двадцати до убитых, вдруг повернула назад. Черный Фомка, бежавший крайним на левом фланге рядом с обер-ефрейтором, многозначительно повел рукою вдоль изрезанного снега. Гитлеровец догадался и согласно закивал головой.

- Диск! - люто крикнул Рокош.

Цыранок с молниеносной быстротой выполнил приказ.

Несколько гитлеровцев, оставшихся в живых, попробовали, зарываясь в снег, как червяки, отползти назад в березник. Один раз Виктор Цыранок даже вскочил, чтоб лучше видеть недобитых карателей. Полянка быстро превратилась в мертвую пустыню, густо усеянную неподвижными гитлеровцами.

- А теперь на новое место, Витька!

Пригибаясь к земле, Семен прыгнул в сторону гребли. Редкие ореховые кусты скрывали их от немцев. Рокош осторожно выглянул через кусты на греблю. И тут его оглушила необычная тишина. Он удивленно поглядел на гору Высокую. Стена снежной пыли уже осела наземь, рассеялась в воздухе, и вся гора сверкала под январским солнцем вновь мирно и торжественно-величаво. Словно никогда и не бушевал на ней смертельный ураган, если б не эти глинисто-серые сугробы от мин около окопов, не черные кочки вражеских трупов на полянке.

- Давно это так? - шепотом спросил, обернувшись к Цыранку, Рокош.

- Что? - не понял Цыранок.

- Ну, тишина возле окопов.

- Откуда же мне знать? - обиделся почему-то Цыранок. - От этого Дегтярева у меня и теперь в ушах гремит. А ты видел, как онемел старик Павел, когда немцев и полицаев вблизи увидал? Может, и теперь поджилки дрожат. Даже кнут свой из рук выронил...