С точки зрения Ганнибала. Пунические войны

Гасдрубал отважился на решительный шаг: генеральное сражение здесь и сейчас, как можно быстрее, пока не все еще кельтиберы порвали союз с Карфагеном. В случае победы Гасдрубал соберет вокруг себя все верные Баркидам войска и рванется в Италию.

Сципион не возражал против большого сражения. Весной 209 года до н. э. он вышел из Тарракона с большим войском, к которому присоединились новые союзники. Зимой Сципион не терял времени даром и собирал силы. Теперь ему не терпелось попробовать их в действии.

На правом берегу Гвадалквивира, на труднодоступной скале, стояли войска Гасдрубала. Римляне подошли туда, и сражение состоялось возле Бекулы[139]. Сначала Сципион засомневался: имеет ли смысл вообще штурмовать скалу? Но стратегия «промедления и затягивания», которая так хорошо работала в Италии в исполнении старого Фабия «Медлителя», здесь могла оказаться роковой. Пока римлянин «затягивает», к Гасдрубалу дойдут другой Гасдрубал и Магон со своими армиями, и тогда латинянам придется плохо.

Лелий ударил справа, Сципион — слева. Гасдрубал не успел развернуть войска и выстроить их в боевой порядок, когда римляне двусторонней атакой смяли их. Гасдрубалу не оставалось ничего, как отступить к долине Таго. Он уводил последних слонов и остатки своей армии в сторону Пиренеев. Сципион не стал его преследовать: два других карфагенских отряда могли подойти на помощь Гасдрубалу в любой момент, а столкновение с таким многочисленным противником для римлян, скорее всего, оказалось бы фатальным.

Победа римлян при Бекуле произвела ошеломляющий эффект на испанских вождей. Они наперегонки рванулись присягать Сципиону на верность и даже провозгласили его царем. Известие об этом, в свою очередь, взорвало римский Сенат, который всегда стоял на страже демократии и слово «царь» воспринимал как неприличное и ругательное.

Отношения с Сенатом стремительно портились, однако Сципион, который и без того был запанибрата с богами, не слишком обеспокоился и на обращение «ваше величество» реагировал спокойно. Конечно, он предупреждал своих новых иберийских союзников о том, что «титул царя, высокопочитаемый во всем мире, в Риме не признается» (по выражению Тита Ливия), но, с другой стороны, он понимал: таким способом «варвары» выражали ему любовь и преданность. «Называйте меня лучше императором», — уговаривал их Сципион.

«Впрочем, — добавил Сципион, видя глубочайшее разочарование, отобразившееся на бородатых лицах новых союзников, — если вам так хочется, можете звать меня царем... только шепотом».

* * *

Император и царь — это совершенно разные титулы, хотя в нашем сознании они практически соединены, поскольку русские цари[140] называли себя императорами. Для нас что царь, что император — одно и то же. Для республиканских же римлян это несовместимые понятия. «Император» всего лишь почетное звание, происходящее от глагола imperare, означающего «приказывать, повелевать». «Монархический» оттенок это слово приняло два столетия спустя, уже при Октавиане Августе.

Формулировка «император Сципион» тогда звучала для римлян примерно как для нас «Лауреат Сталинской премии авиакоструктор С. Ильюшин» или «Герой Советского Союза летчик А. Покрышкин». Красиво, почетно, но не несет никаких политических коннотаций и не ассоциируется с официальным государственными должностями.

* * *

Тем временем Магон и оба Гасдрубала соединились возле южных предгорий Пиренеев и обсудили ситуацию. А ситуация была сложная... Следовало хотя бы удержать нижнюю долину Гвадалквивира и Гадир-Гадес — выход в море. Гасдрубал, сын Гискона, забирает две армии, свою и Магона, и отправляется к Гадиру отбиваться от римлян, а Магон с остатками казны — на Балеарские острова, за наемниками.

Гасдрубал Барка возглавил тех кельтиберов, которые еще оставались на стороне Карфагена, и двинулся дальше к Пиренеям, а далее перешел Альпы. Романтически настроенные авторы утверждают, что он-де полностью повторил путь, проделанный его легендарным братом, но это сомнительно[141].

В Риме обо всем знали, только поделать ничего не могли, разве что бессильно наблюдали за передвижениями Гасдрубала. Пунийцы в Галлии. Гасдрубал задабривает и вербует галлов в свою армию. Гасдрубал в долине реки По. Сюрприза для римлян у карфагенян не получилось, но ситуация от этого менее неприятной для римского Сената не становилась.

Ганнибал в Италии, как помним, оказался в своего рода ловушке, в Калабрии, откуда — ни туда ни сюда. Но появление в Италии Гасдрубала несло ему новую надежду. Нужно было просто продержаться еще немного.