С точки зрения Ганнибала. Пунические войны

Полибий, куда более прагматичный и материалистичный, нежели романтик-Ливий, называет иные причины. Ганнибал под стенами Рима достиг своей изначальной и истинной цели: Клавдий, оставшийся под Капуей для продолжения осады, забрал войска и двинулся к Риму[133].

Но этот расчет карфагенянина оказался ошибочным. Капуанцы действительно поверили, что карфагеняне их бросили. В сенате города звучали все более панические речи. В конце концов

большинством голосов они решили сдаться на милость римлян и открыли ворота. Это произошло весной 211 года до н. э.

Римляне не простили Капуе предательства. Несколько десятков самых знатных граждан были подвергнуты публичной экзекуции и казнены. Простых горожан, в том числе живших в соседних с Капуей городках, продали в рабство. Разрушать богатый и роскошный город римляне не стали — зачем добро переводить? — но отныне Капуя получила статус деревни[134]. Никакого самоуправления, никакого сената. Все постройки города стали собственностью римского народа, а суд отдавался в руки римского префекта, который будет приезжать раз в год и разбираться, кого казнить, а кого миловать.

Глава XXIV. Италия как ловушка

Вся эта жуть, случившаяся с капуанцами, произвела страшное впечатление на жителей италийских и греческих городов — в античном мире статус гражданина, наделяющий человека неоспоримыми правами, ценился чрезвычайно высоко. Персона без гражданства мало того что выпадала из общины, так еще и лишалась элементарной защиты закона.

Союз Ганнибала с новыми друзьями осыпался, как карточный домик. В 210 году до н. э. римские войска вернули Арпы, потом Салапию[135], через год им сдался Тарент, и у Карфагена исчез последний оплот в территориальных водах. Ганнибал оказался фактически заперт в Калабрии.

А это, в свою очередь, позволило римлянам сосредоточиться на Испании.

Претор Гай Клавдий Нерон отправился туда с несколькими тысячами пехотинцев и тысячей всадников. Он намеревался соединиться с солдатами Марция и принять на себя командование от лица Сената и римского народа.

На южном берегу Ибера он сумел загнать Гасдрубала Барку в ловушку и запереть его в ущелье. Ситуация была критическая; Гасдрубал видел, что шансов выбраться нет, а Нерон, безусловно, понимал, что ему придется играть в «300 спартанцев» за персов. Поэтому он просто предложил карфагенянину уйти из Испании по-хорошему.

Гасдрубал согласился.

Был назначен день вывода всех пунийских войск, но тут Гасдрубал неожиданно вспомнил о богах, знамениях, религиозных запретах и еще каких-то непонятных вещах, которые невероятно мешали ему вывести армию именно сегодня. Время потянулось, Нерон терпеливо ждал... и дождался: в один ненастный день, скрываясь под покровом ночи и тумана, Гасдрубал... ушел. Фактически он и его люди растворились в тумане. Пунийское коварство на марше, так сказать.

Стало совершенно очевидно, что в Испании нужен человек, который блистал бы не происхождением или харизмой в виде сияния вокруг головы, а военачальник толковый и умный. Воспоминания о погибших братьях Сципионах, которые так успешно воевали в Испании пока не пали смертью храбрых, также сыграли роль: желателен был кто-то из их семьи.

Выбор пал на молодого Публия Корнелия Сципиона (будущего Африканского).

Выборы происходили в исключительной обстановке: консулы Фульвий и Сульпиций созвали выборщиков и предложили избрать проконсула — командующего, облеченного всей полнотой власти.

Назвали имя — Сципион. Выбирайте немедленно, альтернативы нет, демократия потерпит.

Его репутация уже была известна, несмотря на молодость: ведь это он, как утверждают, в ноябре 218 года до н. э. спас своего отца, раненного при Тицине.

Сципиону сопутствуют различные легенды, которые также стали впоследствии темами для школьных сочинений и помпезных картин в стиле классицизма. Так, говорят, что после битвы при Каннах, когда римская армия была позорно разгромлена, молодой Сципион возглавил маленький отряд командиров, также очень юных, и они все вместе принесли торжественную клятву никогда не изменять Республике. Кругом царили хаос и паника, а эти молодые герои стали островком патриотизма и веры в будущее.

Кроме того, существует «Сципионова легенда», утверждающая, что Сципион имел и откровения от божеств. Рационалист Полибий, впрочем, утверждает, что все россказни о «видениях» были просто ловким пиар-трюком самого полководца, который понимал, что необходимо воздействовать на народ разными способами, в том числе и мистическими. Так или иначе, но «сама судьба» предопределила выдающуюся роль Сципиона в жестокой войне против Ганнибала и карфагенян.