С точки зрения Карфагена

В случае с Ибицей мы видим очевидную разницу подходов к вопросу использования заморской территории архаичных «восточных» финикиян-тирийцев и выходцев из Карфагена. Для первых Ибица являлась традиционной «точкой подскока» на пути в Иберию-Испанию и обратно, с крошечной крепостишкой, складами и простенькой ремонтной базой для идущих транзитом кораблей. Карфагеняне же решили устраиваться здесь капитально, приняв под свое покровительство сородичей, чьи интересы постепенно начали воспринимать как свои собственные.

Питиусские и Балеарские острова запирают выход к Мелькартовым столпам, Гибралтару, а значит и к Атлантическому океану. Атлантика — это прямая дорога к западной Африке, западному и северному побережьям Иберии и к Британским островам, то есть к редким и ценным металлам.

Военно-морская база в Ибице позволит взять под пристальный надзор ключевую торговую трассу западнее Сицилийского пролива. С учетом контроля над таковым, получается уже двойной «фильтр», позволяющий сохранить транспортную и сырьевую монополию. Заодно можно присматривать за вольными финикийскими поселениями на юге Иберии, перед Андалузскими горами — мало ли, что случится? Вдобавок, Ибица — удобнейший плацдарм для возможного наступления на как на собственно Иберию, так и на финикийский Гадир, ревностно оберегавший свою независимость, а точнее монополию на торговлю металлами.

Основополагающий принцип — не допускать чужаков за Мелькартовы столпы. Это сфера исключительных интересов Карфагена. Священный базис. Фундамент.

Так размышляют и действуют только строители империй, пусть даже на первых этапах и неосознанно. С занятием Ибицы Карфаген впервые выходит на международную политическую арену как самостоятельный игрок.

Всего через половину столетия в заливе Лакедон причалит фокеец Простис и начнет возводить Массилию.

* * *

Финикийцы западной части Средиземноморья не представляли из себя единого и сплоченного сообщества, частенько враждовали промеж собой по экономическим мотивам, а потому с началом греческой колонизации не могли выступить единым фронтом против новоявленных конкурентов — о силовом закрытии транспортно-торговой сферы от греков и речи не шло!

Предположим, потопил ты два греческих корабля перекупивших в Иберии груз серебра за сущие гроши (Демпинг! Какая наглость! Какое бесстыдство!), но следующим годом прибудут уже пять кораблей. А еще через год — десять! Помощи у соседей из близлежащего финикийского городка не допросишься, у них ровно те же самые проблемы. Обращаться в метрополию, в Тир, бессмысленно — войны в Передней Азии не прекращаются, на смену ассирийцам пришли не менее свирепые вавилоняне, от былой Финикии осталась лишь бледная немощная тень.

Хочешь не хочешь, а защитить давно освоенные рынки не получается. Надо как-то приспосабливаться. К примеру, играть довольно унизительную роль посредников, имея с этого хоть какой-то мизерный гешефт.

Куда податься бедному финикиянину, которого на глазах всего света белого грабят жуликоватые греческие нувориши?! К кому идти за утешением?

Никто и близко не подозревал, что час возмездия грянет в среднесрочной перспективе и владельцы отощавших кошельков начнут злорадно потирать руки, взирая на унижение былых соперников. Карфагенское правительство справедливо рассудило, что опорой его притязаний на господство в регионе могут стать ближайшие кровные родственники, которым следовало бы побыстрее усвоить фундаментальную истину: лучше признать владычество таких же потомков выходцев из Тира, чем терпеть нахальных и агрессивных греков!

Подъему Карфагена как империи способствовали цивилизационная идентичность с иными финикийскими колониями, единство языка, религии и тысячелетних традиций. Империя как принцип и форма государственного строительства становится единственным адекватным ответом вызову, брошенному греками — иначе не выживешь.

Не надо списывать со счетов и нарастающее технологическое превосходство пунийцев — от развитого искусства фортификации, до возможности стремительно восстановить или нарастить численность флота путем конвейерно-стапельной сборки. Войны обычно выигрывает тот, кто владеет более современным и эффективным оружием — что было наглядно доказано бесславным финалом Бронзового века...

* * *

Общеизвестно, что гладко всё бывает только на бумаге — в нашем случае, на папирусе. Невозможно щелкнуть пальцами, провозгласить «Хочу создать империю!», и у тебя тотчас появится собственное Нововавилонское царство (о котором мы еще кратко расскажем ниже, в связи с очередными громкими событиями в угасающей финикийской метрополии).

Фокейцы являлись лишь катализатором предстоящих невероятных изменений в облике и истории Средиземноморья, тогда считавшегося центром обитаемой вселенной

Ведущим фактором, оказывающим воздействие на глобальные политические процессы региона оставалась Иберия. А точнее, взаимоотношения не раз упоминавшегося нами Тартесса с греками и экономические последствия этих связей.