С точки зрения Карфагена

Гней Помпей Трог, книгу которого пересказывает Юстин, пользовался сразу несколькими литературными источниками, включая римские, греческие и, с огромной вероятностью, сохранившиеся к его эпохе карфагенские — по крайней мере начало «Истории Филиппа» повествующее об основании Карфагена и царевне Элиссе, рассказ о сражениях Малха и отрывок о Магоне Великом явно списаны с пунийских летописей (или их копий) и частично дополнены соображениями самого Трога «с римской точки зрения».

Откуда Помпей Трог взял историю про посольство Дария не известно, однако приведенный отрывок является частью подробного описания войны Карфагена под руководством сыновей Магона, Гамилькара и Гасдрубала, на Сицилии против «сицилийских племен». Что же это за племена? Точно не элимийцы, верные союзники финикиян. Может быть, сикулы или сиканы, тоже местные аборигены? Но скорее всего, информатор Трога подразумевал греков, которые к тому времени уверенно полагали себя сицилийцами.

Скажем больше: таинственный автор использованной Помпеем Трогом хроники сам был сицилийским греком, враждебным Карфагену — он с удовольствием повествует о карфагенских неудачах, поразившей войско полководца Гамилькона эпидемии и самоубийстве последнего. При этом летописец совершенно не обращает внимания на громкие победы пунийцев в Африке, сосредотачиваясь только на Сицилии.

Версия о греко-сицилийском происхождении источника Трога разом снимает все вопросы и противоречия. Греки и так писали о Карфагене всевозможные гадости, при этом стараясь не замечать или преуменьшить военные достижения противника и преувеличить свои — вспомним очевидные нестыковки в описании Геродотом битвы при Алалии.

Фрагмент о посольстве Дария выглядит дистиллятом, концентрированной антикарфагенской пропагандой, которую греки вкладывают в уста персидских посланников.

О ужас, человеческие жертвоприношения»! Таковых, кстати, никто в Карфагене не отрицал и не скрывал, единственно, масштабы гекатомб «несколько преувеличены» недругами пунийцев. Сами греки тоже были небезгрешны — тема человеческих жертв обширно присутствует в мифологии Эллады, в горах Аркадии в честь богини Артемиды ежегодно вешали людей, известны жертвы Гекате, Зевсу и Дионису. Возможно, эта практика в Греции носила более скромный характер чем в Карфагене, жертвы людей постепенно заменялись на животных, а возможно и нет. В любом случае человеческие жертвы в Древнем мире не воспринимались как нечто невероятное, наказуемое или вопиющее — раз боги требуют, их желание следует удовлетворить. Это нормально.

Затем: какой кошмар, карфагеняне жрут несчастных песиков! И тоже ничего предосудительного: мясо собак иногда использовалось в пищу, причем по данным археологов собачьих костей от общего числа домашних животных в Карфагене найдено всего три процента (L.H. Van Wijngaarden-Bakker, 2007 «The Animal Remains from Carthage, Campaign 1993») — собака под соусом ну никак не являлась ежедневным и любимым блюдом жителей Нового Города. Однако, у персов собака почиталась культовым животным и безвестный сицилиец мог об этом знать, использовав нечестный прием, чтобы уязвить пунийцев якобы от лица Дария.

Абсолютно невероятным и еретическим выглядит «предписание» Дария о кремации умерших. Иранские верования, что маздаизм, что появившийся за ним зороастризм, категорически отвергали сожжение трупов как осквернение священного огня; такое действие у персов считалось неискупимым прегрешением. А вот у древних греков кремация была широко распространена и стала едва ли не доминирующим похоронным обрядом, особенно ввиду дефицита земли в Элладе: кладбища лишь занимают полезную площадь! Эта несуразица в сообщении Трога вновь подтверждает греческое происхождение текста.

Да и вообще, с какой стати персам указывать Карфагену, как отправлять свои религиозные обряды? Иранцы не трогали храмы в Финикии, а царь Камбис II после завоевания Египта старательно доказывал покоренному народу свою легитимность не только облачаясь в ритуальные одежды фараонов, но и участвуя в жреческих обрядах, принося жертвы египетским богам и одаривая храмы, не взирая на официальную религию иранцев и почитание Ахура-Мазды. Геродот с Диодором пишут о «святотатствах» Камбиса в Египте, но веры им мало — греки редко хорошо отзывались о своих противниках, будь то персы или карфагеняне.

Так неужели сицилийский информатор Помпея Трога выдумал историю о посольстве Дария в Карфаген от начала до конца? Нет. Посольство было, другой вопрос какие цели оно преследовало, и отчего вдруг иранцы решили, что могут приказывать карфагенянам — в частности, настоятельно требовать военной помощи?

Ответ кроется в системе подчинения и вассалитета империи Ахеменидов. Дарий рассуждал как полновластный царь, в чьи владения входила Финикия, бывшая метрополия Карфагена. Если я, Дарий I, Государь Всея на Свете, простер свою могучую длань над городом Тиром, выходцы из которого основали Карфаген, следовательно оный Карфаген так же подчиняется мне, царю царей, единственному, сиятельному и великолепному!