С царем и без царя

Вследствие отказа В. А. Сухомлинова от вступления в верховное командование государь решил назначить на пост Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Немало содействовало этому назначению то обстоятельство, что в дни, предшествовавшие войне, великий князь переехал из Красного Села к брату своему, великому князю Петру Николаевичу, жившему в своем дворце на Знаменке. Такое близкое соседство имело следствием частые свидания Его Величества с великим князем Николаем Николаевичем. Факт назначения великого князя Верховным главнокомандующим дал повод ко всевозможным толкам в салонах и клубах, причем каждый, конечно, судил о нем по-своему: например, говорилось, что военный министр обиделся на государя за назначение великого князя Верховным главнокомандующим, а иностранные союзные дипломаты, «ничтоже сумняшеся», повторяли эти сплетни и, по-видимому, придавали им большое значение.

Как только стала выясняться неизбежность войны, министр путей сообщения C. B. Рухлов обратился ко мне по телефону с вопросом, как я смотрю на мобилизационный план, составленный в министерстве императорского двора на случай поездок государя в военное время.

Я откровенно сознался, что мне это дело неизвестно, но добавил, что, ознакомившись с ним, не замедлю с ответом на интересовавший его вопрос. Рассмотрение плана передвижения походного штата высочайшего двора привело меня к убеждению, что составители его преследовали не практическую сторону дела, а желание внести наибольшее число служащих министерства двора в список сопровождающих Его Величество лиц. Выполнение составленного плана требовало 13 поездов двойной тяги, которые должны были совершенно парализовать нормальное движение и нарушить график всякой дорога на очень продолжительный срок.

Когда я доложил министру двора свои соображения об изменении плана, граф испросил разрешение нам обоим сделать Его Величеству по этому вопросу общий доклад. Государь согласился с моим предложением заменить 13 поездов двумя: собственным и свитским.

Таким оборотом дела был очень доволен C. B. Рухлов; но не были довольны ни особы свиты Его Величества, ни чины установлений министерства двора, вычеркнутые из списков едущих для сопровождения государя на театр военных действий: все обрушились на меня как на виновника якобы отстранения их от обожаемого монарха.

Искренность их обожания вполне выявилась в ближайшее после революции время, когда государь с семьей был арестован в Царском Селе и когда, в угоду новым властителям России, большинство из них отреклось от царя так же, как апостол Петр отрекся от Христа.

27

Молебствие в Зимнем дворце. Манифест.

20 июля государь вышел в Николаевский зал Зимнего дворца на молебствие, которое служил духовник Их Императорских Величеств протоиерей Васильев — в присутствии прибывших на высочайший выход находившихся в Петербурге генералов и офицеров гвардии и армии, а также гражданских чинов и городских дам, имевших право приезда ко двору.

По окончании молебствия протоиерей Васильев прочел высочайший манифест — по случаю объявления Германией нам войны:

«Божией милостью мы, Николай II,

Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский, и прочая, и прочая, и прочая, объявляем всем верным нашим подданным: следуя историческим заветам, Россия, единая по вере и крови с славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно.

С полным единодушием и особою силою пробудились братские чувства русского народа к славянам в последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державного государства требования.

Презрев уступчивый и миролюбивый ответ сербского правительства, отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда.