С царем и без царя

Когда генерал Рузский ушел, государь позвал меня к себе и передал телеграмму, составленную им на имя Родзянки, в которой Его Величество объявлял свою монаршую волю дать ответственное министерство, сохранив ответственность лично перед ним, как верховным вождем армии и флота, министров военного и морского, а также — по делам иностранной политики — министра иностранных дел. Государь повелел мне сейчас же отправить по Юзу эту телеграмму Родзянке, чтобы по возможности скорее получить от него ответ, как и сведения обо всем, что творится в Петрограде.

Пройдя от Его Величества в свитский вагон, куда зашел генерал Данилов, я просил его распорядиться о предоставлении мне аппарата Юза для передачи телеграммы государя.

Рузский, который после доклада у Его Величества прошел в купе министра двора, услыхав это, вышел в коридор, вмешался в разговор и заявил, что это невозможно. Я ему сказал, что это — повеление государя, а мое дело — от него потребовать его исполнения. Генерал Рузский вернулся к министру двора графу Фредериксу и сказал, что такого «оскорбления» он перенести не может, что он здесь — главнокомандующий генерал-адъютант, что сношения государя не могут проходить через его штаб помимо него и что он не считает возможным в такое тревожное время допустить Воейкова пользоваться аппаратом его штаба. Министр двора, выслушав генерала Рузского, пошел со мною к Его Величеству и доложил ему о происшедшем столкновении. Государь удивился требованию генерала Рузского, но, желая прекратить всякие недоразумения, взял от меня телеграмму и отдал ее графу Фредериксу с приказанием передать Рузскому для отправки.

С радостным выражением лица ушел с нею генерал Рузский в свой штаб, оставив гнетущее впечатление среди лиц свиты, с которыми успел уже поделиться своей точкой зрения, что единственный выход для государя — сдаваться на милость победителя (победителем в его мнении была Государственная дума, непосредственно руководимая ее председателем — М. В. Родзянко). Больше я Рузского в этот вечер не видел и никаких разговоров с ним не вел.

37

Сведения из Петрограда. Князь Ю. И. Трубецкой. Ожидание приезда Гучкова и Шульгина.

2 марта, выйдя рано утром из вагона, я был поражен массою беспокойно гулявших по платформе офицеров разных частей. Из разговоров с некоторыми из них я узнал печальную весть о разграблении и сожжении дома моего тестя графа Фредерикса; затем шли рассказы о деятельности исполнительного комитета Государственной думы, о преследованиях чинов корпуса жандармов и полиции, сожжении окружного суда, выпуске из тюрем арестованных, разгроме участковых полицейских управлений и аресте многих членов старого правительства в здании Государственной думы, где министерский павильон обращен в арестный дом. Рассказывали, что работники революции по ночам забираются в казармы и митингуют среди запасных, которых в то время в Петрограде было сосредоточено около 200 тысяч человек, причем главный контингент составляли рабочие местных заводов, и что работа пропагандистов превратила дисциплинированные воинские части в вооруженные революционные массы. Тут же на вокзале я увидел адъютанта штаба 2-й кавалерийской дивизии, посланного начальником дивизии во Псков узнать, что там творится. Вся кавалерийская дивизия находилась в эшелонах на железнодорожном пути в двухчасовом переходе от Пскова и распоряжением генерала Рузского была остановлена в своем движении на Петроград.

Странно было, что ее начальник князь Ю. И. Трубецкой, принадлежавший к семье близких ко двору лиц, сам долгое время занимавший пост командира собственного Его Величества конвоя, не счел долгом, находясь в таком близком расстоянии, приехать к государю.

Обстоятельства сложились так, что с момента прибытия императорского поезда во Псков единственным связующим элементом государя с армией были генерал Рузский и его ближайшие подчиненные.

В 10 часов утра генерал Рузский был с докладом у государя. На этот раз доклад длился около часа. Когда генерал Рузский выходил от государя, Его Величество сказал ему, чтобы он подождал меня на платформе, а мне повелел с ним переговорить. Беседовали мы с Рузским, гуляя вдоль его поезда, в котором он и жил. Генерал Рузский сказал мне, что, по словам Родзянки, министры не принимали никаких мер к успокоению волнений, а потому во избежание кровопролития Родзянко был вынужден всех их заключить в Петропавловскую крепость и назначить Временное правительство.