С.У.П.Е.Р.

Она сама не знала, что искала. Проследив цепочку перемещений вертолетов, зафрахтованных Иван Ивановичем, и проанализировав некоторые документы, которые к ней попали от Арины, она решила проверить тот самый склад, на котором, судя по всему, несколько раз заканчивались рейсы с загородной базы.

Днем соваться к ангару было бесполезно: пропускная система, охрана, большое количество сервисградского персонала. Но и ночью по периметру были расставлены датчики. Оставался путь поверху.

Маша ухватилась за ажурное ограждение и спрыгнула на покрытую пластикатом крышу. Здесь было совсем темно, пришлось, рискуя себя обнаружить, включить налобный фонарь. Но Маша надеялась, что в этот час никто патрулировать промышленный район на задворках не будет.

Проникнуть через вентиляционный короб под свод крыши было бы невозможно, если только ты не ловкий ребенок. Или очень маленький, такой как Маша, человек.

Но даже она с трудом протиснулась в узкий лаз, чудом не разорвав о его края свою облегающую одежду. Она ползла, отталкиваясь локтями и изо всех сил стараясь не чихнуть: пыль, которая скопилась в воздуховоде в неимоверном количестве и покрывала стенки многосантиметровым слоем, хлопьями падала на лицо и забивала нос и рот.

Минут десять Маша потратила на откручивание стопорных винтов вентиляционной решетки. Было очень неудобно изгибаться в узком воздуховоде, но девушка справилась.

Теперь она была на одной из технических галерей под сводом крыши.

Мария прикрепила эластик к одной из опорных штанг и, пристегнув себя к нему поясом, стала осторожно спускаться. Для страховки она активировала стеллс-купол, прибор, который своим излучением делал ее невидимой для простых промышленных датчиков движения. Она надеялась, что таких внутри помещения нет, что все они выставлены лишь на периметрах, но мало ли…

Осмотр Маша решила производить последовательно, от главного входа и дальше, углубляясь внутрь стеллажных зон. Пока она видела только ряды закрытых промаркированных ящиков и коробок с неизвестным содержимым.

«Что я тут делаю? – в который уже раз спросила она себя. – Не стану же я вскрывать эти ящики? Это займет полгода».

Она продолжала идти вдоль стеллажей-клеток, отгибая кое-где пологи, укрывающие оборудование.

Ничего. Коробки и ящики. Большие, огромные, гигантские.

В задней части склада, у дальней стены, стеллажи заканчивались, там было несколько зон, где товар был свален в беспорядке прямо на пол.

Внимание Маши привлекли ровные ряды какой-то продукции, накрытые огромным куском мятого брезента. Осторожно отогнув краешек, она рассмотрела знакомые продолговатые сумки из плотного материала, аккуратно уложенные боком друг к другу. Что-то очень знакомое. Да это же! Это ведь те самые кофры, которые двое армейцев переносили от вертолета к подземелью! Тогда они не разглядели, что было внутри. А сейчас… Маша откинула полог посильнее. Внутри каждого кофра была переливающаяся серебряная «торпеда» с окошечком посредине корпуса. И это окошечко горело ярко-сиреневым. Маша закусила губу и тут же вспомнила, чем являются такие «торпеды» – это ведь загрузочные игровые капсулы для симуляционных игр. Обычно в таких капсулах, которые уже вмонтированы в визуал-тренажеры, меняют только содержимое, небольшую капсулу с нейроначинкой, основой соматических эффектов в игре. Тут «торпеды» были полностью в сборе. Маша погладила выпуклую поверхность, нашла утопленный в нише рычажок. Створка бесшумно открылась. Маша извлекла капсулу: внутри стеклолитовой колбы переливалась светящаяся сиреневая жидкость. Девушка зажала находку в руке, закинула на место брезентовый край и бегом поспешила к эластику, который должен был вернуть ее снова под крышу, а там дальше опять воздуховод, скат и лестница. Теперь, когда ее могли застукать на месте преступления, мешкать больше не стоило.

* * *

– Дядя Витя, – Влад, как в старые добрые времена, полулежал на медицинской кушетке в кабинете психиатра. – Все же буду продолжать вас так называть, если вы не против. Или теперь, может, по имени-отчеству? Виктор…?

– Владислав, это не принципиально. Ты меня никогда по имени-отчеству не называл, да и знаем мы друг друга сто лет. А дружба наша с отцом твоим никуда не делась. Это все по-настоящему. Просто появились новые обстоятельства, и ты меня узнал в новом качестве. Только и всего. А дядей Витей я так и остался. Это не изменилось, понимаешь?

– Понимаю… Что там с ногой? Восстановилась?

– Да, полностью, – Павлов глянул на диагностер. – Нет никаких ограничений… Появлялась у меня мысль раньше тебя посвятить в дела, зря протянул. Не было бы тогда этой вашей дурацкой экспедиции и травмы бы не было.

– Было бы что-нибудь другое.

– Ты прав. Судьбу не переиграешь.

– А вы что, фаталист?