С ума сойти! Путеводитель по психическим расстройствам для жителя большого города

Другой ученый, Джонатан Кеннет Бернс, считает, что расщеплением сознания мы обязаны не возникновению языка, а развитию у человека социальных навыков413. В ходе палеонтологических исследований и сравнительных исследований приматов возникло предположение, что социальное познание и необходимость приспосабливаться к жизни в группе потребовали от гомининов более сложного взаимодействия разных участков коры головного мозга (в первую очередь лобно-височной и лобно-теменных цепей). По мнению Бернса, эта адаптация не обошлась без побочных эффектов: мозг древнего человека стал более уязвимым для воздействия среды.

Неравенство рецепторов

Причины развития психических расстройств зачастую начинают проясняться только после первых серьезных успехов в создании методов их лечения. Так, популярная сегодня допаминовая теория шизофрении (ей посвящено около 6700 научных статей414) возникла в ходе попыток понять, почему больным помогают определенные медикаменты — нейролептики. Поскольку этот тип лекарств блокирует допаминовые рецепторы, ученым показалось логичным объяснить все избыточной выработкой допамина в мозге. Со временем выяснилось, что непосредственно излишек нейромедиатора еще не вызывает болезнь, но некоторые допаминовые рецепторы у людей, склонных к шизофрении, действительно ведут себя очень странно. Они крайне чувствительны и при определенных обстоятельствах (например, при сильном стрессе) начинают возбуждаться даже без соответству­ющего импульса. Случается своего рода фальстарт: рецепторы еще не получили реальной команды активироваться (поскольку необходимый нейромедиатор еще не высвободился), но нейроны ведут себя как при настоящем допаминовом шторме415. Происходит это исключительно в мезолимбической системе мозга (она играет важную роль в механизмах формирования эмоций, запоминания, обучения, получения удовольствия и возникновения потребности в вознаграждении). При этом в префронтальной коре (отвечающей, как мы помним, за самоконтроль, планирование, контроль импульсивного поведения, критическое мышление и другие полезные функции, позволяющие хорошо оценивать обстановку и управлять своим поведением) допаминовые рецепторы, напротив, «голодают» — возможно, вследствие компенсаторной реакции организма416, 417. Таким образом, излишняя активность одних нейронов вызывает продуктивные симптомы (бред, голоса в голове и прочие эффектные приметы шизофрении), а «молчание» других, наоборот, — негативные (растет дезадаптация). Судя по всему, система вознаграждения в мезолимбике «слетает с катушек» и начинает активно поощрять сам процесс размышления, независимо от его цели или результата. Рациональность выводов никакой роли не играет — «пряник» выдается просто за глубокое погружение в интересующую тему. Умствование ради умствования затягивает все глубже и постепенно приводит человека к парадоксальным теориям и сверхидеям.

Другой нейромедиатор, «подозреваемый» в причастности к шизофрении, — глутамат (или глутаминовая кислота). Определенные типы глутаматных рецепторов — NMDA — задействованы в мозговых процессах, обеспечивающих обучаемость, поведенческую гибкость и концентрацию внимания418. Вещества, подавляющие их активность (такие наркотики, как кетамин или фенциклидин), вызывают у здоровых людей симптомы, похожие на шизофренические, и усугубляют состояние больных419. Кроме того, большинство генов, которые сейчас ассоциируются с шизофренией, способны влиять на работу NMDA-рецепторов — что тоже говорит в пользу допаминовой теории шизофрении420.

Это все не я

Необычное предположение, касающееся причин шизо­френии, выдвинула группа ученых из Канады в 2014 г. — они решили, что возникновение заболевания как-то связано с эфферентным копированием421. Этот механизм позволяет нам получать фидбэк от разных частей тела в ответ на посылаемые мозгом сигналы — а заодно убедиться, что изменения происходят по нашей собственной воле. Когда мы машем рукой, определенный участок нашего мозга посылает сигнал в нервные волокна конечности (чтобы инициировать ее движение) и еще один сигнал (эфферентную копию) — в другой участок мозга, чтобы сообщить о том, что движение запущено «изнутри», а не под влиянием внешних факторов. Если эфферентная копия не создается, мы можем предположить, что нашей рукой кто-то помахал за нас. Именно благодаря эфферентному копированию мы не можем пощекотать себя сами — пропадает эффект неожиданности. Этот же механизм, по мнению исследователя Марка Скотта из Университета Британской Колумбии, отвечает за такое явление, как «внутренний голос»: в процессе говорения мы на самом деле воспринимаем не столько внешний звук своей речи через барабанные перепонки, сколько копию планируемой речи в своей голове. А все внутренние монологи — это своего рода прогнозы речей, которые никогда не будут произнесены вслух.