С ума сойти! Путеводитель по психическим расстройствам для жителя большого города

Еще один пример удачного исцеления — Элин Сакс, преподаватель права, психологии и психиатрии в юридической школе «Гулд» Университета Южной Калифорнии. Ее впечатляющая карьера сложилась во многом благодаря, а не вопреки шизофрении. В одном из интервью она рассказывала, что именно работа помогала ей избегать обострений: «Мне всегда казалось, что интеллектуальная нагрузка позволяет сохранять мои мысли упорядоченными. Это стало очевидно, когда я начала себя чувствовать хуже по вечерам, во время отдыха. Работа, конечно, не устраняет мои симптомы, но позволяет отодвинуть их в фоновый режим, где они становятся почти незаметными»432. Элин написала четыре книги о своем заболевании, последняя из которых — «Не держит сердцевина: Записки о моей шизофрении»[4] (The Center Cannot Hold: My Journey Through Madness) — получила несколько престижных премий, в том числе вошла в десятку лучших за год произведений категории нон-фикшн по версии журнала Times.

Обычно прогноз течения болезни можно делать по тому, как проходят первые три года после первого приступа. Быстрое восстановление и хорошая реакция на лечение, возвращение к обычной жизни обычно означают, что у больного большие шансы на полноценное существование433. Шизофрения, как и многие другие психические болезни, как бы «прокладывает» себе путь в мышление пациента, и чем глубже она проникла, тем сильнее будет ее воздействие на поведение человека. В связи с этим самым важным фактором в лечении является как можно более быстрое купирование приступа, а в идеале — его предупреждение434.

От малярии до нейролептиков

Для лечения шизофрении врачи во всем мире используют антипсихотики (они же нейролептики). Как и почти все препараты, применяемые при психических заболеваниях, они были открыты случайно. До их появления (до 1950-х) медики использовали лишь радикальные средства лечения: инсулинокоматозную терапию435, лоботомию436, искусственное повышение температуры тела до 41 ºС, а иногда даже пациентов заражали малярией437. Эти методы, хоть они и были стрессовыми для больных и повергали в шок окружающих, считались эффективными по меркам того времени — за изобретение малярийной терапии Юлиус Вагнер-Яурегг в 1927 г. даже получил Нобелевскую премию438.

В 1951-м хирург из Франции Анри Лабори изучал хлорпромазин как перспективное расслабляющее средство перед наркозом. Его интересовала способность препарата снижать температуру тела. Он предложил коллегам из своего госпиталя использовать хлорпромазин в качестве успокоительного для пациента в стадии психоза. В тот период считалось нормой помещать больных в холодную ванну для снижения ажитации. Лабори предположил, что снижение температуры фармацевтическим методом окажется эффективнее, и результат превзошел все ожидания — пациент успокоился практически сразу после укола. Лабори и коллеги решили продолжить исследования, и по истечении 20 дней лечения больной вернулся к нормальной жизни439. Спустя четыре года уже более 19 стран стали активно использовать хлорпромазин (в Советском Союзе он был известен как аминазин) в медицинской практике440. Впервые в арсенале психиатров появились более гуманные способы для борьбы с шизофренией. Хлорпромазин дает неприятные побочные эффекты — от импотенции до паркинсонизма, но это все равно был большой шаг по сравнению с удалением части мозга или введением в кому.

Достаточно быстро ученые поняли, что чудесные результаты лечения никак не связаны с охлаждением тела. Открытие первого нейролептика стимулировало исследования мозга, и уже к концу 1950-х были открыты шесть главных нейротрансмиттеров (среди них допамин и серотонин) — альфа и омега современных представлений о работе мозга441. Ученый из Гетеборга Арвид Карлссон исследовал воздействие нейролептиков на мышах и обнаружил, что эти вещества блокируют допаминовые рецепторы в мозге животных. В 1975 г. он опубликовал работу, в которой предположил, что именно с этим связано лечебное действие антипсихотиков, а шизофрения соответственно возникает от избытка допамина442. Эта теория с некоторыми поправками является сейчас доминиру­ющей в медицинском сообществе.

Впрочем, на деле все оказалось чуть сложнее. Первоначальный подход — блокировать все допаминовые рецепторы — оказался хоть и эффективным, но зачастую мучительным для пациентов. Часто у них наблюдалась то акатизия (неспособность находиться долго в состоянии без движения), то чрезмерная седация, головные боли, тремор, беспокойство, нередко развивались депрессии443. В связи с этим фармкомпании продолжили поиск лекарств, которые бы устраняли симптомы шизофрении без существенных побочных эффектов. Новым решением стал клозапин, первый атипичный нейролептик. Свое название эта группа лекарств получила за нетипичное для классических антипсихотиков «мягкое» действие. В среднем они намного лучше переносятся больными, благодаря чему и стали золотым стандартом в лечении шизофрении.