С утра до вечера. В чистом поле

Туман на улицах сгущался. Кое-где в окнах горел свет — сумерки прочно опустились на город. Туман висел меж голых древесных сучьев. Окна его дома были темны. Офицер куда-то ушел. А может, он спит? В доме царила тишина. Профессор постучался к офицеру. Никто не ответил. Он попробовал открыть дверь, но она была заперта.

Повесив в передней пальто, профессор вошел в свой кабинет и свалился в кресло: ноги подкосились от усталости. С час он сидел в темноте, прислушиваясь к звукам, долетавшим с темной улицы. Изредка во дворе лаял пес или проезжала машина за окном. Где-то в тумане каркали вороны.

Отдохнув, он зажег свет и затянул шторы. На подоконнике все еще стояла пустая клетка. Профессор вынес ее во двор и швырнул за поленницу. Теперь, когда клетки в комнате не стало, мысли реже возвращались к попугаю и офицеру. Он поставил чай и, поужинав, попытался заснуть. На этот раз бессонница особенно сильно мучала его. Шли часы, а сон все отступал. Он встал, надел халат и сел почитать. За книгой ночные часы казались короче.

В комнате громко тикали часы; стрелки показывали, что уже далеко за полночь.

Он проснулся на рассвете; в щель между шторами сочился серый свет. Книга лежала на полу. Он поднял ее и распахнул шторы. Улица была пустынна. Туман все еще обволакивал город. Внезапно он вспомнил вчерашнее происшествие и улыбнулся. На свежую голову это казалось дурацким фарсом и страха не вызывало. Офицер, вероятнее всего, уже все забыл.

Умывшись и позавтракав, он стал собираться в город, чтобы навестить в больнице дочь, по которой соскучился. Ему казалось, что ее нет дома очень давно, хотя на самом деле она хворала только вторую неделю. Будь в больнице питание получше, она бы сразу выздоровела. Ничего не поделаешь — военное время. Но война ведь не будет продолжаться вечно; уже ясно, что немцы терпят поражение. Конечно, они не хотели в этом признаваться; они обманывали себя и других, все еще болтая о победе.

В больнице он задержался добрых полчаса. Дочери стало куда лучше. Она с наслаждением ела яблоки, что он принес. Рассказать ей про офицера и попугая? Нет, не стоит ее пугать. Хотя история очень уж смешная. Он расскажет потом, когда она вернется. Офицера наверняка уже не будет. Они долго не живут на одном месте. Поскорее бы он убрался!

Когда профессор вернулся домой, комната офицера все еще была заперта. Тем лучше! Никто не будет отвлекать его. Он сел к письменному столу и углубился в свои рукописи. Он не мог терять время попусту, хотя немцы и закрыли университет.

Углубившись в работу, профессор забыл все. Он очнулся только от звука шагов и, обернувшись, увидел, что в комнате стоит офицер. Они молча глядели друг на друга. Лицо офицера было еще бледнее, чем вчера. Его губы искривились, и в комнате зазвучал сиплый, глуховатый голос:

— Что ж, вы нашли того человека, у которого купили попугая?

— Мне не удалось его найти, — сказал профессор. — Но ведь вся эта история — чистейшее недоразумение. Я полагал, вы о ней забыли…

— Нет, я ничего не забыл. Двадцать четыре часа, которые я вам давал, истекли. Одевайтесь. Вы поедете со мной.

Профессор вскочил.

— Виноват, но ведь это абсурд! Обвинить человека за попугая! Неслыханное дело! Я резко протестую!

— Ваш протест лишен смысла, — сказал офицер.

— Я никуда не пойду!

— В таком случае мне придется применить силу.

— Вы не имеете права!

— Право всегда на нашей стороне, — сказал офицер и нетерпеливо взмахнул рукой. — Ну, поторапливайтесь!

Профессор стал надевать пальто; руки не слушались его; они все падали, словно чужие. Пуговиц он так и не застегнул: пальцы онемели. Надев шляпу и взяв трость, он покинул свой дом. Ветер гонял по двору оранжевые перья. На улице у калитки стоял черный блестящий автомобиль; за рулем сидел шофер, который вчера привез офицера.

Офицер сел рядом с шофером, а профессору велел сесть сзади. Мотор взревел, машина понеслась вперед, разбрызгивая грязную воду. Куда они едут? Что все это значит? Неужели офицер и впрямь не шутил? Может, он сумасшедший?

Автомобиль поворачивал с улицы на улицу. Рука профессора до боли сжимала трость, словно он хотел защищаться. Перед глазами мелькали прохожие, дома, деревья. Автомобиль миновал закрытый университет; на мгновение мелькнул серый фасад, дверь, какое-то объявление на ней. Профессор хорошо знал, что там написано: университет закрыт. Автомобиль свернул в темный переулок, и вдруг профессор вскрикнул:

— Остановитесь! Остановитесь! Вот тот старик, у которого я купил попугая. Он может засвидетельствовать!..

Офицер, повернув голову, поглядел на старика, не спеша идущего по тротуару, а потом ткнул пальцем в циферблат своих часов.

— Это уже бесполезно. Двадцать четыре часа истекли. Ваше время кончилось: теперь четыре пятнадцать.

Автомобиль так и не остановился.

С УТРА ДО ВЕЧЕРА