С утра и до вечера

Поза у нее получается столь нелепая, что пропадает

всякая охота приближаться к эксцентричной рептилии на

расстояние, которое не может гарантировать надежной

безопасности.

Жабы жерлянки тоже, когда их беспокоят, изгибаясь

дугой, показывают красное брюхо.

Скорпион угрожает, раскачивая над собой хвост с

ядовитым «наконечником», а пауки вздымают вверх одну или

две пары передних лап и разевают пошире крючья — хели-

церы, на которых внушительно дрожат капли яда. Иногда

они делают небольшой скачок навстречу врагу.

А саранча стреляет из бедра кровью, выжимая ее силой

мускулов из крошечной поры между первым и вторым

сочленением ноги, которая, как амбразура, открывается

перед боем. Едкая саранчиная кровь выстреливает с такой

силой, что летит полметра!

Морская улитка долиум в своих недругов плюет смесью

соляной и серной кислот.

Черношеие кобры Африки плюют ядом. Ядовитый цле-

вок летит метров пять. Змеи целятся прямо в глаза и метко

попадают.

Во рту кобр-снайперов яд смешивается со слюной. Они

выбрызгивают эту дьявольскую смесь через маленькое

отверстие в челюсти, через то самое, в которое змеи

поминутно высовывают свое «жало» — раздвоенный язык.

Стреляя, кобра поднимает голову и делает небольшой выпад

вперед.

Чешский ученый Зденек Фогель говорит, что не только

африканские, но и азиатские кобры — даже наша очковая

змея — тоже плюют ядом. Но выбрасывают они его не

струей, а мелкими капельками, как из пульверизатора. На

стеклах террариумов, в которых содержатся очковые змеи,

видны желтовато-белые пятна — застывшие капельки яда,

которые выплюнули раздраженные кобры в любопытных

посетителей.

Плюют в недругов верблюды и ламы. Плевок у лам

нешуточный. Летит метров десять и ударяет, как хорошая

оплеуха. Одна лама испортила некоторым английским

аристократам их костюмы: выяснилось позднее, что она

невзлюбила цилиндры; как видела их, так плевала.

Говорят, что джентльмены в цилиндрах, здраво оценив

ситуацию, потеряли на некоторое время всякую охоту

глазеть на животных в зоопарках. Случилось это давно, но и до

сих пор ламы так дурно воспитаны, что, нисколько не

стесняясь, готовы на всех наплевать.

Но самых знаменитых плевак и стрелков-оригиналов

своеобразием оружия превзошла голотурия стихопус. Она

стреляет своими внутренностями! Кишечником и водяным

легким. Пока хищник с аппетитом их пожирает, голотурия

удирает. Дней через десять — двенадцать принесенная в

жертву «требуха» снова у голотурии вырастет.

Вооруженные тылы

Жук-бомбардир — настоящий артиллерист. Он стреляет

едкой жидкостью, которая, словно снаряд из миниатюрной

пушки, вылетает из заднего конца его брюшка и в воздухе

мгновенно превращается в небольшой клуб ядовитого

«дыма» — точно шрапнель разорвалась. Когда несколько таких

красно-синих гренадеров открывают огонь, то вся сцена

напоминает поле битвы с птичьего полета. Отстреливаясь от

преследующей его жужелицы, жук-бомбардир выпускает

быстро друг за другом 10—12 химических снарядов. Как

только смолкнут последние залпы мини-канонады, жука уже

нет: он исчез, куда-то спрятался, прикрыв свой тыл

разрывами ядовитого газа.

На поле боя только контуженая жужелица растерянно

«протирает» глаза.

Некоторые лесные клопы обороняются от врагов, подобно

жуку-бомбардиру. Но всем им далеко до него. Только

американец скунс, пушистый зверек из породы куниц, в

стрельбе химическими снарядами достиг не меньшего мастерства,

чем шестиногий бомбардир. Он так уверен в себе, что не

стреляет без предупреждения. Его угрожающая поза очень

забавна. Правда, она вызывает улыбки только у тех, кто не

испытал на себе его оружия.

Скунс — миловидный зверек. Но не вздумайте его

приласкать. Эволюция наделила скунса оружием столь же

необычным, как и эффективным: он, разворачиваясь тылом,

брызжет желтой маслянистой жидкостью, которая пахнет

так отвратительно, как ни одна вещь на земле! Плотная

струя летит четыре-пять метров и метко попадает в цель, хотя

скунс стреляет, что называется, не глядя, потому что

химические железы находятся у него под хвостом. Чтобы дать

залп, он вынужден повернуться к мишени задом. Иногда это,

как говорят военные, одиночный выстрел, а иногда и

автоматная очередь из полдюжины залпов, которые поражают

цель за несколько секунд.

Основное вещество в химическом оружии скунса — этил-

меркаптан. Человек чувствует его (самый отвратительный

на свете!) запах, даже если вдохнет 0,000 000 000002

грамма.

Меркаптановая струя разъедает даже шерсть и кожаную

обувь!

Если попала в глаза, они слепнут тут же, если в горло

и легкие, кровоизлияния поражают их. Снова хорошо видеть

и обонять несчастная мишень скунсовой атаки сможет лишь

дня через два.

Но запах... запах хуже всякой отравы! Это дьявольская

смесь: в ней и «ароматы» аммиака, и сероуглерода, и серной

кислоты, и, конечно, меркаптана, и грязной псарни. По

ветру этот запах можно почувствовать за полмили. А из

помещения, в котором скунс «разрядился», «злой дух» не

выветривается месяцами.

Тот, в кого попала хоть капля скунсовой струи, не

рискнет несколько дней показываться на людях, даже если

хорошенько вымоется и переменит платье. Такой это стойкий

запах. Ничем его нельзя заглушить.