С утра и до вечера

лисицы, медведи, кошки, свиньи, носороги,

бегемоты и морские львы (на берегу).

Ну, а стоя спят, конечно, слоны? У знаменитого французского ко-

роля Людовика XIV был не менее знаменитый слон. Он на

весь мир прославился тем, что за пять лет, пока жил в

неволе, ни разу не лег на землю.

Спал всегда стоя (два-три часа в сутки), уперев концы бивней

в две дырки в стене, которые сам для этого выдолбил.

«Стойкости» этого слона много удивлялись, а потом

выяснилось, что странного тут, пожалуй, ничего нет: у слонов в

обычае спать стоя. В горах Кении, в Африке, говорил Карл

Экли1, бродят стада слонов, которые, вероятно, ни разу в

жизни не ложились на землю.

Слоны равнин иногда спят лежа, «но никто никогда еще не

видел, чтобы ложились горные слоны».

В знаменитом цирке Барума жили однажды сразу

34 слона. Говорят, что, отдыхая после представлений,

они никогда не ложились все сразу.

Пять слонов, дремотно покачиваясь, всегда стояли на

страже. Приблизительно через каждые полчаса двое из них

ложились спать, и тут же с земли поднимались два других

слона. Посменный караул несли они без ссор, без путаницы

и без разводящих все время, пока жили у Барнума.

Все знают, конечно: и лошади спят стоя. Но все ли

слышали, что так же дремлют нередко и ослы, овцы, коровы,

лисицы и мыши? Один енот-полоскун спал даже стоя на

задних лапах. И не на земле, а на суку, прислонившись

боком к стволу дерева.

Звери, которые умеют лазать по деревьям, часто спят на

1 Карл Экли (1866—1926) — американский исследователь

Центральной Африки; считается основоположником современного

оформления естественнонаучных музеев. Экли изготавливал из чучел животных

«панорамные группы», хорошо передающие естественную обстановку и

позы животных.

суках. Одни — лежа нд них, так сказать, «верхом»

(вытянув лапы вниз по обе стороны от сука): леопарды, панды —

большая и малая,— дикобразы, лемуры. Другие — плотно

обхватив всеми четырьмя лапами ствол дерева и повиснув

на нем: коала, потто, малый муравьед, двупалый ленивец.

Третьи, наконец, повисают на ветке вниз головой:

летучие мыши и летучие собаки, кагуаны и ленивцы. А

некоторые белки спят, «изображая» из себя висячий мост:

перекинув тело между двумя ветками.

Гориллы, шимпанзе и орангутанги, не жалея сил,

каждый вечер устраивают себе удобную постель из листьев и

веток. И медведи устилают на зиму берлогу ветками.

Пружинистый получается матрац! У диких кабанов тоже

отличное ложе. Слоны любят подушки. На воле они кладут

головы на плотные кусты и термитники, а в неволе

сооружают хоботами настоящие подушки, сбивая в кучу ветки и

солому.

У бегемотов подушки — их толстенькие маленькие беге-

мотики. А у лисицы — пушистый хвост. Свернувшись, она

кладет его под голову. Так же и панда делает, и большой

муравьед. У них и у многих лемуров хвост — еще и

одеяло: его и под голову кладут и укрываются им.

Перья птиц — и перина, и одеяло. Сжавшись в комок,

птццы прячут голову под крыло и спят себе. «Под крыло» —

это, впрочем, только так говорится. На самом деле прячут

они не голову, а только клюв (по ноздри) и не под крыло,

а в перья спины, вернее, плеча.

Но цапля, которой ее шея, как и жирафе, доставляет

немало лишних хлопот, втыкает клюв нет сверху, а спереди

крыла—под кистевой сгиб.

Страусы из-за чересчур

длинных шей не спят,

как положено птицам.

Они либо поднимают

голову высоко вверх,

либо вытягивают перед

собой по земле (а ноги

за собой — назад).

Австралийские

страусы казуары и пингви-

ны, разучившись летать,

давно потеряли маховые перья, но

старый инстинкт класть «голову под крыло» почему-то

сохранили. И часто, хотя и безуспешно, пытаются это

сделать. Но так как маховых перьев на крыльях у них нет,

клюву держаться там не в чем, и голова всякий раз сонно

падает вниз.

«Комично выглядят,— говорит Зденек Веселовский,—

засыпающие утята и гусята.

С первого же дня жизни пробуют они засунуть клюв в то же

место, что и взрослые. Но перья у них еще не выросли, и у

клюва нет опоры, а поэтому голова их падает вниз, и они от

этого просыпаются. Но снова и снова, засыпая, тычут клюв

туда, где он не может удержаться».

А пеликан умница: свой громоздкий клюв-мешок даже

и не пробует положить «под крыло». Он просто

поворачивает голову на сто восемьдесят градусов назад и надежно

помещает его себе на спину.

Не только, впрочем, пеликан решительно отказался от

крыла как упора для клюва.

Аисты, дрофы, голуби, козодои, рябки, засыпая, просто

втягивают голову между плеч.

Цапли, журавли, аисты, фламинго, гуси и утки часто

спят и дремлют на одной ноге.

Гуси и утки голову тогда кладут «под крыло»,

противоположное ноге, на которой стоят.

Но фламинго наоборот: утыкая клюв в плечевые перья,

шею сгибает в сторону ноги, на которой стоит.

На Новой Гвинее, Молуккских, Зондских и

Филиппинских островах водится «сумасшедший» попугай лорикулюс.

Он спит, подобно летучим мышам, повиснув на суку вниз головой! Все другие птицы

спят на ветках нормально: головой вверх. При этом их

пальцы автоматически, без сознательного усилия крепко

обхватывают сук. Особые приспособления на сухожилиях ног

(зубцы, входящие в пазы сухожильной сумки) надежно