С видом на жизнь. Дилогия (СИ)

— Ну что, готова? — спросил он, устраиваясь прямо на ковре у моих ног.

— С чего бы начать? — я задумалась.

— С начала…

Я так и поступила. Начала с самого первого моего детства, первого замужества и рождения детей. Когда дошла до кладбища, где в меня ударила молния, глаза Риса уже и так были по полтиннику.

— Ты как? — спросила я. — Может остальное чуть позже?

Он активно стал махать головой, требуя продолжения. Я рассказала о Зерце, о своем втором детстве, Академии магии, своем уникальном даре. Когда речь дошла до предательства Рай Варда, а потом до издевательств Алекса, он заскрипел зубами. А когда я сказала, что теперь они — мои лучшие друзья, он скривился и заявил, что то, что они сотворили, прощать нельзя. Ошибки надо смывать кровью.

Я рассказывала до позднего вечера. Пару раз мы прерывались, чтобы удовлетворить насущные потребности, но опять возвращались к моему повествованию. Когда я дошла до последней встречи с сиренами, он сильно задумался, и, казалось, даже не слышит меня.

— Значит, этот мир для тебя — и в самом деле очередная иллюзия? — наконец проговорил он.

Я пожала плечами:

— Скорее всего. Не думаю, что сирены были просто моим бредом.

— Да уж. На твоей истории я мог бы защитить докторскую диссертацию… — он взглянул на озадаченное выражение моего лица и добавил. — Одно из моих образований связано с психологией.

— И что тебя так воодушевило?

— Твои иллюзии. Сама суди: первая была связана с твоим, я так понимаю, любимым мужчиной, который в твоих фантазиях превращается в монстра. Значит, ты изначально подсознательно полагала, что такой вариант возможен.

— Наверное, у нас же война была… А он командовал войсками, убивал…

— Но все же шанс ты ему оставила. А значит, сможешь вернуться к нему и начать строить отношения иначе. Узнать его, хотя бы, познакомиться с его родственниками, прежде чем давать согласие. Что же касается второй иллюзии — вот этой… Мне как-то сложно поверить в саму мысль, что все, что есть вокруг, плод твоей фантазии. Я ведь жил и до твоего появления…

— Когда я вспоминаю обо всем, что со мной случилось, то думаю, что самой страшной иллюзией была моя самая первая жизнь, которая как раз и была настоящей. Многие же люди этого даже не понимают. Они рождаются, вырастают, женятся, работают, умирают, считая, что так и надо. Вся жизнь превращается в длинный коридор. Пол его — семья, потолок — работа. Чем интереснее она и чем больше от нее доход, тем потолок выше. Можно даже идти в полный рост. Некоторых же этот потолок заставляет ползти на карачках, что они и делают. Мимо мелькают двери, но они либо заперты, либо не вызывают интереса. Мало кто решается открыть их и выйти. Меня же просто взяли за шкирку и вытянули из этого коридора.

— И теперь ты попала в другой коридор.

— Да, наверное… И опять тянется вокруг меня ряд дверей, а нужную я не знаю ни как отыскать, ни как открыть.

— Может быть, ты меня и придумала для того, чтобы я смог тебе помочь?

— Да чем ты мне поможешь? Разве что убьешь… Тогда я, может быть, вернусь на Зерц.

— Ну ты даешь! Хватит уже умирать… Тем более, если верить сиренам, смерть тебе противопоказана. Потеряешься в мире иллюзий и не сможешь отличать реальность от вымысла.

— Да, ты прав. Но и сидеть сложа руки мне сложно. Пока я еще думала, что снова живу на Земле, мне хотелось доказать всем и себе, в первую очередь, что я чего-то стою. А теперь даже шевелиться лень. Если это иллюзия, она так же пройдет, как и та, первая.

— Может быть, ты и права. Но сидеть, как ты выразилась, сложа руки, мы не будем. Я предлагаю провести исследования твоего головного мозга. У нас в универе есть уникальная аппаратура.

— И чего ты хочешь выяснить?

— Есть ли отличия в работе мозга обычного человека и твоего.

— Но ведь результат будет зависеть от моей фантазии.

— Кто его знает… Может, найдем, за что уцепиться.

— Да ты пойми, что мое настоящее тело — так в моем замке. А здесь лишь проекция моего больного воображения.

— И все-таки я предлагаю попробовать.

Глава 6

Вета поднялась к себе уже с час назад. Рис осторожно приотрыл дверь ее комнаты, чтобы убедиться, что девушка спит. Он с минуту слушал ее ровное дыхание, потом кивнул сам себе и, стараясь не шуметь, ушел в свой кабинет. Он долго ходил из угла в угол, пытаясь разложить информацию, предоставленную девушкой, по полочкам. Потом подошел к занавескам на одной из стен и раздвинул их. За ней оказалась белая пластиковая доска, заполненная пронумерованными надписями, сделанными маркером. Рис взял его с подставки и начал медленно, но уверенно зачеркивать строчку за строчкой. В результате осталась лишь одна фраза в самом конце списка.