С видом на жизнь. Дилогия (СИ)

Астелиат не появлялся всю неделю. Вместо него стали приходить горничные, но всегда в сопровождении Вестивайля — начальника дворцовой гвардии и двух солдат. У меня, наконец, появились платья, а горничные сказали, что для бала мне сошьют особый наряд. Меня практически не оставляли в одиночестве, так что следить за Астелиатом я могла только ночью, когда все уходили. Но ночью мой супруг обычно находился в своей комнате и либо спал, либо сидел в одиночестве с бокалом вина. Наверное, если бы он захотел со мной разговаривать, он смог бы это сделать, но он молчал, а мне не о чем было его спрашивать.

Волновалась ли я накануне своего первого выхода в свет Занг — Орша? Наверное, нет. Да и о чем волноваться, если судьба моя была определена, по крайней мере, моим супругом. И теперешнее вхождение в свет было ни чем иным как просто предъявлением меня живой и здоровой тем, кто стал бы задавать вопросы. Я не собиралась разрушать его планы. По крайней мере, пока…

Меня облачили в длинный и чересчур пышный наряд, Астелиат зашел за мной, дрогнул на пороге, окинув потухшим взглядом. На минуту мне показалось, что в нем промелькнула искра интереса и желания, но он быстро справился с собой. Мне же было довольно сложно унять дрожь от его прикосновений. И это не укрылось от моего супруга. Он усмехнулся, крепче сжал мои пальцы и повел в зал приемов, где и собрался весь цвет Занг — Орша.

— Наследный принц Астелиат Брас тен Лисс и его супруга Вета Тиан — Иррская! — под крик оголтелого слуги мы вошли в тронный зал.

Дальше были лица и представления. Половину всех присутствующих я уже знала, так как Астелиат время от времени с ними общался. Он представил меня и своему отцу владыке Париалиусу. Он пробуравил меня взглядом, в котором были смешаны и восхищение, и ожидание, и жалость. Я улыбнулась ему как можно более искренне.

Мы танцевали и пили легкое вино. Астелиат ни на минуту не оставлял меня одну, поэтому пробиравшуюся к нам даму в зеленом наряде он заметил первым. Сначала он попытался меня увести в сторону, потом просто загородить. Но дама настойчиво отыскивала нас в толпе придворных. Наконец она подошла, и я с удивлением и облегчением узнала в ней Алксану. Девушка низко склонилась передо мной, совершенно игнорируя Астелиата:

— Госпожа Вета, я так рада познакомиться с вами! — она замерла, не поднимаясь.

Я подошла к ней и протянула руку.

— Я тоже рада, Алксана, что вижу вас в добром здравии!

На глазах у девушки появились слезы:

— Я знала, что это вы помогли мне тогда… — она припала к моей руке, мне стало неудобно и я покраснела.

— Алксана, прошу вас, мне так неловко…

На нас уже стали оглядываться, понимая, что происходит что‑то незаурядное. Астелиат глупо улыбался.

— Госпожа Вета! Вам угрожает опасность… — но продолжить она не успела. Астелиат, внимательно следивший за разговором, подошел ко мне, развернул к себе лицом и прошипел:

— Нам пора уходить!

Я оглянулась к Алксане и улыбнулась ей, говоря взглядом, чтобы она не волновалась. Не знаю, удалось ли мне успокоить девушку, но вот мой супруг разнервничался не на шутку. Он вытянул меня из зала, молча довел до моей комнаты и втолкнул в нее, прибавив, что ужин мне принесут сюда.

Интересно, когда мне ждать трагическую прогулку? Завтра? Удивительно, но никакого страха перед смертью не было. Скорее всего, мои приключения и неоднократные прогулки по самому краю бездны привели к тому, что я перестала бояться упасть в нее. В голове возникли строки. Этот факт несколько обескураживал. При всем моем таланте петь, я ни разу не пыталась ничего сочинить. А тут вдруг…

На прогулку «за здоровым цветом лица», как выразился Астелиат, мы отправились через два дня. Мне достался очень нервный ригар, что, собственно, меня не удивило. Мой супруг был очень вежлив и предусмотрителен. Он подсадил меня на норовистую, с позволения сказать, лошадь, и всю дорогу вел ригара под уздцы, развлекая меня веселыми шутками, случаями из жизни. Я улыбалась ему как можно беспечнее. И все‑таки напряжение чувствовалось. Наверное, я до конца не верила, что он решится на убийство.

— Астелиат, — позвала я, когда ригары начали взбираться по узкой горной тропе. Он вздрогнул, но все‑таки развернулся и посмотрел на меня. — Помоги мне сойти с этого чудовища, а то у меня скоро все мозги растрясутся.

Он замешкался, явно не зная, что предпринять. Однако подумав немного, соскочил с ригара и направился ко мне. Я скользнула в его объятия и невольно прижалась к мужу всем телом. Он обнял меня и на секунду замер. А потом его губы потянулись к моим. После долгого и сладкого поцелуя, я прижалась к его груди и слушала все ускоряющееся биение такого любимого и такого жестокого сердца. Оно вдруг будто услышало мои мысли и успокоилось, Астелиат взял меня за руку и повел вперед по тропе.

— Я вчера сочинила песню! — сказала я. — Впервые! Хочешь спою?