S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной

Путь преграждали заросли колючего кустарника. Ветви хлестали по лицу, хватали за одежду. Хоббит только сейчас понял, как сильно он любит жить. И если за столом с другими «счастливцами» чувствовал прилив сил, то сейчас сожалел, что решился на авантюру. Умирают ведь здесь по-настоящему.

Щеки пекло огнем. Он коснулся лба, посмотрел на руку: кровь. Позади него захрустели кусты. Хоббит обернулся и различил мерцание. Будто силуэт кровососа состоял из воды. От страха внутренности сжались в холодный комок, выступила испарина. Остановившись, Хоббит два раза шмальнул в кровососа – попал. Проступила его голова со щупальцами, раскрывшимися вокруг отверстия рта.

– Хрена тебе, – Хоббит бросился в кусты и вылетел на сырую замшелую опушку, где снаряжал магазин Одиночка Гордей.

Расставив ноги, он передернул затвор то ли винтовки, то ли автомата (Хоббит не успел рассмотреть, что это) и прицелился в Хоббита.

– Мочи кровососа, – заорал тот, упал, перекатился и навел ствол на заросли, откуда секунду назад выбежал, но Одиночка подумал, что это провокация, и даже не глянул туда.

А вот когда ветви зашевелились и над ними возникла башка мутанта, Одиночка вытаращил обезьяньи глазки, навел автомат на тварь и надавил на спусковой крючок.

Отползая, Хоббит стрелял по мутанту, пока не кончились патроны. Кровосос замедлялся, но продолжал бежать, наливаясь красками. Сообразив, что противник ему не по силам, он повернул назад, сделал пару шагов и распластался на земле.

Одиночка продолжал стрелять, расставив ноги-колонны. Мускулы на руках напряглись и четко проступили. Патроны в автомате кончились, но он все давил на спусковой крючок, матерился и по-бабьи визжал. Хоббит и сам никак не мог прийти в себя и отползал, пока не уперся спиной в сосновый ствол.

– Вот же… тварюка! – задыхаясь, проговорил Одиночка, указывая на труп кровососа.

– А ты думал, – просипел Хоббит. – Зона тебе не Диснейленд.

Обезьяноподобный парень скрестил на груди дрожащие руки, уставился на Хоббита и потянулся к тесаку. Интересно, он оружие тут нашел или еще в городе прикинулся?

– Резать меня будешь? – проговорил Хоббит с осуждением. – Не советую. Кто пытался, тот сам себе навредил. Сталкера-гайца и Охотницы больше нет.

Одиночка опустил ствол, но все равно косился с недоверием. Наконец он махнул рукой и демонстративно повернулся задом, говоря:

– Я тоже заметил, что здесь ничего не может навредить нам больше, чем мы сами. Если бы проводилась жеребьевка в финале, все остались бы живы. Вот ты, – он повернулся лицом к Хоббиту. – Ты обменял бы возможность счастья на жизнь? Я… – он задумался, ноздри его раздулись и затрепетали. – Не готов. Потому у цели могу тебя убить.

– А я обменял бы, – ответил Хоббит и посмотрел на пистолет, решая, забрать его с собой или выбросить. В итоге сунул в пустую кобуру на поясе. – Мертвых Зона не возвращает, а ничего другого мне не хочется.

Одиночка хлопнул себя по ляжкам и сверкнул глазами:

– Не верю! Не бывает, чтоб совсем ничего не хотелось.

Хоббит вытер пот, подошел к кровососу, пнул его и махнул на запад:

– Монолит там?

Одиночка кивнул и насупился. Хоббит продолжил, уже шагая в указанном направлении:

– Тогда идем. Не бойся, не буду тебя резать. Правильно не веришь, что у меня нет желаний. Мне хочется есть, пить, спать. Бабла хочется, баб. Хочется… много всякой мелочи. Но желания, ради которого рискнул бы жизнью, нет. А ты чего хочешь попросить?

Одиночка шел справа. Когда прозвучал вопрос, он сбился с шага и лицо его залило краской.

– Очень личное, – мотнул головой он.

– Ага, – усмехнулся Хоббит. – Значит, или член увеличить, или бабу заполучить.

Одиночка зыркнул зверем и покраснел еще больше. Хоббит подмигнул ему:

– Не комплексуй. Женщины не любят, когда слишком большой. В любом случае мелкосуставчатое у тебя желание. И за это ты готов глотки рвать?

Зачастил дождь, Одиночка накинул капюшон камуфляжной куртки и спрятал злое лицо с проступившими белыми пятнами. Хоббит молча завидовал – в его костюме капюшона не было. Шли по сосновому лесу. Шелестела под ногами опавшая хвоя, качаемые ветром, поскрипывали стволы деревьев, перекликались пичуги. На первый взгляд обычный лес, но расслабляться здесь нельзя. Поэтому Хоббит ступал осторожно, сжимая шуруп, влажный и теплый, на случай если путь преградит аномалия.

Раньше его вел таинственный голос, теперь он молчал, и Хоббит терялся в догадках, правильно ли идет и можно ли доверять похожему на обезьяну Одиночке.

Молчание нарушил Гордей. Говорил он, не глядя на Хоббита, очень тихо:

– Представь, что есть человек, которого ты понимаешь с полуслова. Ей плохо – а я через расстояния чувствую. Мы очень похожи. Это… словами не передать, столь высок уровень эмпатии и взаимопонимания. Я ж писатель, и она тоже. Знаю, что никто не поймет меня лучше нее и никто не примет таким. Наша жизнь была бы идиллией. Но она любит женатика. Ничтожество любит! Он ее использует, а она не может избавиться от зависимости, страдает. Если бы это исправить, все были бы счастливы. В общем, ты не любил. Значит, не поймешь.