Саамский заговор (историческое повествование)

Чтобы протолкнуть дело, Тищенко командировал в Ленинград самого Михайлова: ты открыл заговор, вот и доводи дело до конца.

Пока Михайлов мотался, туда-сюда, искал своих старых товарищей по работе, заручался их поддержкой, сержант Шитиков получил то, что и хотел получить.

«В соответствии с Директивой НКВД СССР произведите конфискацию имущества лично принадлежащего осужденному по делу № 46197-38 г. Алдымову Алексею Кирилловичу, прожив. Мурманск, ул. Красная, д. 4.

Реализацию имущества следует оформлять через местные финансовые органы.

Исполнение сообщить.

Начальник 8 Отдела УГБ сержант Р. Петруха».

Лично принадлежавший Алдымовым дом при «реализации имущества» отошел к начальнику четвертого отдела МО НКВД сержанту Шитикову.

23. ШИТИКОВ СЛОВО ДЕРЖИТ

Отпущенный 23 апреля на свободу сын Серафимы Прокофьевны прямо с порога, не раздеваясь, не давая жене и мгновения сказать хоть слово, решительно произнес: «Ни дня… Здесь больше ни дня… Куда угодно…»

От того, что он произнес это, не снимая теплого на вате пальто с надорванным меховым воротником, казалось, что схватит сейчас жену за руку и потащит на вокзал. Катя кинулась к нему, обхватила руками, словно боялась, что он опять исчезнет. Сергей обнял припавшую к нему жену.

— Что с воротником? — заметила Катя.

— С каким воротником? Не понимаю.

— Ничего, можно пришить…

— Там мне сказали, что мама и Алексей Кириллович арестованы и нам разрешили взять Светика под опеку. Вот втроем чем раньше, тем лучше…

— Сережа… Сереженька… — она целовала его лицо, слезы не давали увидеть, как он изменился. — Светик уже с февраля живет у нас… Я все расскажу…

— Вот и хорошо. Сегодня же подавай на расчет…

— Почему такая спешка? — Катя не выпускала мужа из рук, еще не веря своему счастью. — Надо дать Светозару закончить шестой класс, срывать с учебы в конце года… — промокнула слезы. — Господи, как ты изменился. Что там было?

Наконец Сергей понял, что он дома.

— Дай разденусь. Нет, собери мне белье. Сначала в баню. — Катя метнулась к шкафу, стала лихорадочно перебирать белье.

— Я не могу сейчас тебе рассказать все. Но, к счастью, там тоже есть порядочные люди. Мне там обещали помощь, обещали помочь освободиться, если мы немедленно уедем. Я не могу подводить человека… Я ему сначала не поверил, думал, какие-то их хитрости. Теперь мне перед ним стыдно. Оказывается, есть люди даже там. Теперь я верю, что и с отъездом помогут.

Из бани Сергей ввернулся, так и не помывшись. Была среда, день, когда мылись военные и для гражданских баня была закрыта. Можно было помыться в порту, там была своя баня, но Сергей не хотел никого видеть. Расспросы, объяснения… Нет уж, только в кадры и «по собственному желанию», именно так, по большому собственному!..

Дома Катя накипятила воды и успела его кое-как помыть в тазу на кухне до прихода Светозара из школы. С непросохшей головой Сергей тут же сел за стол, чтобы составить список неотложных дел, чтобы ничего не забыть.

— А дом на Красной? — спросила Катя.

Сергей оторвался от листа, посмотрел на жену.

— Дом не наш. Светик несовершеннолетний. Де-юре дом за мамой и Алексеем Кирилловичем. Заколотим, что еще делать…

Увидев Сергея дома, Светозар с порога бросился к нему с криком:

— А папа?!.

— Все, Светик, все будет хорошо… — Сергей обнял припавшего к брата. Как и полагается старшему, он не мог сказать Светозару, что ни во что хорошее больше не верит. Верит только сержанту Шитикову.

Действительно, сержант Шитиков помог и освободиться, и с отъездом. Уехали, наскоро продав свои полдома на Рыбачьей улице. Уехали в Люблино, под Москву, к двоюродной сестре Серафимы Прокофьевны.

Там в ополчении Сергей и погиб весной 1942 года.

А Светозар, к слову сказать, в 1944-м с отличием окончил Челябинское артиллерийское и был направлен в артиллерию РГК. Под Рогачевом получил взвод, под Варшавой дали батарею, и, уже командуя трехбатарейным дивизионом 152-миллиметровых пушек-гаубиц, дошел до Берлина, при взятии Берлина был контужен.

24. КОНЕЦ — ДЕЛУ ВЕНЕЦ