Сабджект

По – видимому по этой причине или другой, менее прозаичной, и потерялся её первый и последний законный муж, от которого она родила сына. Исчез после того, как она приобрела нужный для себя опыт. Научил, можно и так сказать, не верить в любовь и не подпускать никого из особей мужского пола ближе, чем на ружейный выстрел. И с чувством выполненного долга скрылся в неизвестном направлении, прихватив с собой все деньги, драгоценности, подаренные на свадьбу.

Алиса почему – то не плакала и не горевала. Даже тогда, когда несколько месяцев спустя поняла, что беременна. Аборт не сделала – отказали врачи, слишком поздно, первая беременность и так далее. Ждала ли она ребенка, хотела ли его? Пожалуй, нет. И сыну не врала, так и говорила, что папаня их бросил, прихватив вещи и деньги. Жестоко? Зато честно и без мыльной оперы о папе лётчике-испытателе, который разбился в одном самолёте с героем России.

Женщина, усмехнувшись, прислушалась к тишине в квартире. Ей нравилось стоять у окна ранним утром и смотреть вдаль поверх угловатых крыш, когда город ещё не успел проснуться и нежится в лучах тёплого солнышка. Потягивается и зевает под своим одеяльцем. Пускай продлится это мгновение, как можно дольше, и новый день не являет на свет божий черноту, грязь, кровь и нечистоты, собравшиеся за ночь. Пусть подольше в её любимом городе не узнают об очередном убийстве, насилии, краже или выброшенном в реку с моста младенце.

Сын в школьном лагере остался на вторую смену. Он не стремился домой, к мамочке, в объятия, на ручки. С ним отношения, не ахти какие. Пожалуй, удивляться тут не чему. Алиса давно выяснила для себя одну вещь; она незаменима на работе. Как эксперт – криминалист. В семье – никудышная мать, не имеющая сил справиться с десятилетним мальчишкой. Между ними существовала пропасть, которая ширилась день ото дня. Никакие разговоры, уговоры, подарки – не помогали. Общались редко, в силу её занятости. Сын слишком рано стал самостоятельным: всегда у него на шее болтался ключ от квартиры на шнурке, еда, сплошная сухомятка, пустой холодильник, и если нет ничего, то в магазине, он обязательно купит – колбасу, чипсы, фрукты. Алиса не прятала от сына деньги. И он мог спокойно взять, сколько необходимо. Не воровал, Алиса периодически считала деньги, и требовала отчитываться за каждый потраченный рубль. Тайник, за стопкой книг, они соорудили вместе. Конечно, он брал деньги, если только в этом была необходимость. Бывало, что и голодным засыпал, если Алиса проваливалась по работе на пару дней.

К бабушке ходить мальчик не хотел, зная, что та перенесла инсульт, мычала, и глупо тыкала пальцем в телевизор. Это была приёмная мать Алисы, когда её удочеряли, женщина вышла замуж, для того, чтобы сделать документы и оформить опекунство. Позже отчим скончался от рака, и мачеха второй раз вышла замуж, за мужчину моложе себя на десять лет. Он всячески обижал Алису, и насиловал.

Алисе сын казался волчонком, часто замыкался, в себе, тупо уставившись в одну точку на стене. Алиса один раз схватила его за плечи и трясла, пока хватило сил, пытаясь вызвать ответную эмоцию. Ничего, кроме слёз, на детском личике, она не увидела. И даже не пожалела, не приголубила. В материнских руках мальчик походил на сломанную куклу с открытыми глазками, в которых не было ничего кроме злобы и ненависти. Горько ли ей было от этого? Пожалуй, да. Но перечитав кучу умных книжек, решила – перерастёт.

Личной жизни никакой, с сыном нелады, из близких людей мать старушка. Любящего мужчины тоже – нет. Таков итог тридцатилетней жизни, и больше, нечего сказать. Что больше всего огорчало в этом перечне, Алиса не знала, но чётко понимало одно – так дальше продолжаться не может. Может быть, обратиться к психологу или экстрасенсу? Ни первому, ни второму, Алиса не верила, и никогда не прибегала к их услугам. С матерью говорить – бесполезно. Та только укоризненно качает головой и мычит. После последнего инсульта у неё окончательно отняло речь. Она едва передвигалась, в квартире, и Алиса редко её навещала. Отделалась для успокоения совести, сиделкой, и на этом точка. Сердце ей подсказывало, что нужно прибежать к матери, упасть перед ней на колени, и просить прощения, заливаясь горючими слезами. Но когда она приходила, всё застывало внутри, превращаясь в камень, и она не могла посмотреть в добрые и нежные глаза матери. Целенаправленно хамила, делалась грубой, и ни одной слезинки не роняла. Была на всё это особая причина. Ведь знала мать, когда Алиса училась в школе, что отчим систематически насилует девочку. Знала и молчала. И сейчас Алиса не могла простить матери, что та закрывала глаза, и с её молчаливого согласия, отчим испоганил, сломал, девочке жизнь. Годы прошли, Алиса хотела простить мать, но раздавленная гордость мешала.