Сабина на французской диете

Сабина напечатала два письма и один раз поговорила по телефону, когда появился Максим Колодник.

— У тебя все в порядке? — с порога спросил он. Солнце било в окна, и его глаза казались ярко-зелеными. — Вчера мы так странно поговорили по телефону…

— Боссу не понравилось, что ты позвонил мне, пользуясь его личным каналом связи.

— Вот черт, — озадаченно пробормотал он и сел на стул, предназначенный для посетителей. — Кстати, Сергей здесь? Мне нужно с ним переговорить по делу.

— Здесь, — кивнула Сабина. — Пьет четвертую чашку кофе.

Утренний сухарь, зажаренный в тостере, несколько примирил ее с жизнью.

— Ты поздно легла? — сочувственно спросил Максим. — У тебя глаза спят.

Сегодня утром она вообще не знала, как вернуть себе человеческий облик. После вчерашних слез лицо было похоже на кусок теста, и глаза в нем просто утонули. Пришлось тащить из холодильника лед и производить глубокую заморозку.

Тверитинов упорно делал вид, что ничего не случилось. Пуговицы — все до одной — обнаружились в кабинете на журнальном столике, в хрустальной пепельнице.

— Как твоя рука? — спохватилась Сабина, заметив пластырь на руке у Максима.

— Отлично. Уже почти все зажило. По крайней мере, с продуктами я справлюсь. Ты не забыла про завтрашний ужин? — спросил Максим, тревожно глядя на нее. — Завтра пятница. Я уже продумываю меню.

Она не успела ответить, потому что дверь распахнулась, и в приемную влетел мужчина в красной куртке и каскетке. Черные кудрявые волосы и улыбка первыми бросались в глаза. В улыбке было столько чувств, столько весны, хорошего настроения, столько перспектив и надежд, что невольно хотелось ответить на нее с такой же пылкостью.

— О, кого я вижу! — воскликнул человек с улыбкой и раскинул руки, собираясь обнять Максима. — Сколько лет, сколько зим. Как жизнь?

— Отлично, Леха, отлично. — Максим встал, и они принялись хлопать друг друга по плечам.

Затем дошла очередь до Сабины.

— Вы — новенькая! — констатировал Леха и протянул руку через стол. — Алексей Ватченко, разрешите представиться.

— Сабина Брусницына, — ответила та, привстав со своего стула.

Он пожал ее руку с комически-серьезным выражением лица, которое означало, что он тут неформально и не собирается разводить антимонии.

— У Сереги нет какой-нибудь делегации из Сингапура, которую невозможно разогнать? — спросил Ватченко у Максима. — Или тут у вас очередь? Из страждущих лицезреть любимого руководителя?

— Я стоял первым, но тебе, так и быть, уступлю.

— Я ненадолго, — пообещал тот. — Потом загляну к тебе, перебросимся парой слов. Ты будешь на месте?

Максим заверил, что будет и, шепнув Сабине, чтобы не забыла про ужин, ретировался. Ватченко подмигнул ей, стукнул в дверь костяшками пальцев и сразу вошел. Дверь по нелепой случайности осталась приоткрытой. Щелка оказалась совсем небольшой, но звуки все равно просачивались в приемную, тем более что Ватченко, кажется, не умел понижать голос.

Через несколько минут Сабина уже поняла, что они лучшие друзья и постоянно общаются.

— Отличная стрижка, — заметил Ватченко и странно хихикнул. — И под кого же ты стригся?

— Под Кэри Гранта, — проворчал Тверитинов.

— У нее неплохой вкус, — похвалил Леха, и у Сабины вытянулось лицо.

О ней что, сплетничали?! Невероятно. Вот она, пресловутая мужская сдержанность и скупость на слова!

Затем мужчины принялись обсуждать какие-то неотложные вопросы по поводу дороги, которую прокладывают возле их загородных домов, летний отпуск и семейные неурядицы.

— Она опять приезжала, — признался Тверитинов, кашлянув. — Надя.

— Я знаю.

— Откуда?

— Ну, как откуда? Она же дружит с моей Лариской!

— А, ну да, — вяло откликнулся тот.

— Лариска тобой восхищается, — продолжал Ватченко. — Ты даешь бывшей жене деньги по первому требованию. Аттракцион невиданной щедрости.

— Ты же знаешь, как я ко всему этому отношусь…

— Знаю. Как идиот.

Сабина затаила дыхание. Щекотливая ситуация! Если она встанет и закроет дверь, они сразу поймут, что она все слышала. Если случайно чем-то стукнет или звякнет — они закроют дверь сами.

Оставалось сидеть тихо-тихо.

— Да, ты женился на ней, когда вы были еще детьми, но с тех пор много воды утекло…

— Ты не понимаешь! Надя из-за меня ничего не добилась в жизни, я просто не могу бросить ее на произвол судьбы.

— Как это не добилась? — саркастически спросил Ватченко. — Она добилась тебя. И это самое лучшее, что могло с ней случиться.

— Не драматизируй. Честно говоря, я теряюсь в ее присутствии. Она постоянно говорит, что все еще любит меня. Я чувствую себя идиотом.

Они помолчали, и Ватченко уже совершенно другим, заговорщическим тоном спросил:

— Знаешь, кто мне звонил?

— Ну?

— Не ну, а Жанна Пальваль. И знаешь, кто ее интересовал?

— Я, — ответил Тверитинов. — Нетрудно догадаться, раз ты приперся с самого утра.