Сабина на французской диете

— Сергей Филиппович! Ваше упрямство — от непонимания серьезности дела, по которому я пришел. Намекну — если я что-то и напишу, то это уже будет… Как бы помягче выразиться — заявление. Да, именно заявление о… Впрочем нет, догадайтесь сами. А заявлением этим наверняка заинтересуются.., скажем так, очень серьезные силовые структуры. Подумайте, может быть, нам обсудить проблемы тет-а-тет?

— Вы мне угрожаете? — спокойно поинтересовался Тверитинов.

— Что вы! Какие там угрозы.

— Тогда выражайтесь яснее! Что за деловое предложение вы собирались сделать?

— Я выскажусь несколько туманно, но лишь потому, что не хочу быть превратно понят. Сергей Филиппович, думаю, вы знаете, что мы с вами являемся обладателями одной важной информации. Для вас эта информация, если она станет достоянием гласности, представляет серьезную опасность. Ее обнародование угрожает не только самому существованию вашего бизнеса, но и вашей дальнейшей судьбе. Моя причастность ко всему этому, поверьте, случайна. И, как честный гражданин, я могу, нет, я обязан поделиться подобного рода информацией с правоохранительными органами. Но как человек адекватный и при этом не чуждый сострадания готов промолчать… Если буду правильно понят!

Сабина сидела на краешке кресла сбоку от Купцова и обливалась холодным потом — она-то сразу сообразила, что этому мерзавцу здесь надо. И Эмма Грушина, разумеется, тоже. Но Тверитинов! Сидит, как сфинкс, лицо непроницаемое, то ли понимает, то ли не понимает… Сейчас должно стать ясно, в курсе ли он всей этой страшной истории с Чагиным или нет.

После небольшой паузы Сергей спокойно и как-то даже нараспев произнес:

— Уважаемый Олег Геннадьевич! У меня есть некоторые основания полагать, что вы заблуждаетесь. Как относительно перспектив моего бизнеса, так и моей собственной судьбы. Уверяю вас, им ничего ровным счетом не угрожает. Далее. Общение с правоохранительными органами приводит иногда к последствиям, на которые вы не рассчитываете и даже не предполагаете, что такие последствия могут быть. И еще — не всякая случайная информация может привести ее обладателя к намеченной цели. Чаще бывает наоборот. Всего доброго! Вы сами найдете дорогу или мне пригласить охрану?

Сабина немедленно представила себе Романа Валерьяновича в роли вышибалы и мысленно затрепетала.

Купцов поднялся из кресла, криво улыбаясь.

— Не трудитесь. Впрочем, если ваша очаровательная сотрудница поможет мне, я не откажусь. А вам, Сергей Филиппович, напоследок скажу — подумайте. Впереди целое воскресенье. И если что — в понедельничек можете мне отзвонить, телефон на карточке. Всего доброго!

Сабина ушам своим не верила — Тверитинов этому типу угрожал! Причем довольно откровенно. А если у Купцова диктофон был спрятан или микрофон какой-нибудь хитрый? Что происходит в конторе? Кто убил Чагина, какова роль Сергея во всем этом? Голова у нее шла кругом. И отчего-то совершенно расхотелось есть. Что ж, нет худа без добра — вареной рыбы Сабина не пережила бы.

Эмма Грушина могла бы не заключать с ней никакого контракта. В «Бумажной птице» можно похудеть и так — от постоянной нервотрепки. И от страха за свою жизнь. В тот момент, когда ей сказали по телефону: «Тогда живи!» — аппетиту Сабины пропал, кажется, навсегда.

Кто это был? Таинственный «босс»? Или тот, кто следит за ней? Кто знает, где она находится в тот или иной момент?

Когда Тверитинов, выпроводив Эмму, сам вышел из кабинета, Сабина от неожиданности подпрыгнула на своем стуле.

— Одевайтесь, мы уезжаем, — коротко сказал он, не пояснив, куда и надолго ли.

Определенно, после ее пьяной выходки отношения между ними изменились. Она схватила куртку и пошла за ним, на ходу застегивая «молнию» и путаясь в ремешке сумки. Тверитинов даже не оглянулся, когда она споткнулась на лестнице и едва не загремела вниз по ступенькам.

— Осторожнее! — как всегда, посоветовала ей Ира из-за своей конторки. — Костей не соберете.

Ее босс сам сел за руль, а ей велел устраиваться на заднем сиденье. Никаких близких контактов. Ни одного взгляда в зеркальце заднего вида. Радио на полную катушку, которое мешает разговаривать. Тверитинов был ею недоволен. Но он не выгнал Сабину, и слова: «Вы уволены!» — так и не прозвучали. Ее не уволили и не убили. «Тогда живи». Может быть, все это как-то связано? Для чего-то нужно, чтобы она оставалась на этом месте? И она останется.

Они выехали за черту города и, стрелой промчавшись по Ярославскому шоссе, свернули к большому дачному поселку. Тверитинов вел машину, как камикадзе, и Сабина еще раз подумала о том, насколько его внешняя респектабельность не соответствует внутреннему содержанию.