Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней

В частности, в своем письме он подчеркнул, что быть израненным и оклеветанным любовью, с которой приходится работать психоаналитикам, – это удел их профессиональной деятельности. Однако, несмотря на подобные издержки этого вида терапии, психоаналитики не могут отказаться от психоаналитического метода лечения.

Испугался ли Юнг возможного скандала, способного отразиться на его профессиональном статусе, или, помимо этого, у него были другие мотивы, тем не менее, он предпринял определенные меры, о которых Сабина не ведала в то время.

Именно в период распространения грязной сплетни Юнг подал заявление об увольнении из клиники Бурхгольцли. При этом он сослался на то, что работа врача отнимает у него много сил и времени, а он хотел бы заняться в большей степени научной деятельностью.

В свою очередь, в ответ на письмо Фрейда, в котором упоминалась женщина, представившаяся любовницей Юнга, последний поблагодарил мэтра психоанализа за высказанные в его адрес слова утешения и одобрения. Он заверил Фрейда, что никогда не изменит психоанализу и что история, поведанная его шведским коллегой, является для него совершенно непонятной, поскольку у него никогда не было любовницы и он является самым безупречным из супругов.

Если бы Сабина знала об этом письме Юнга, то, возможно, она обрадовалась хотя бы тому, что он не списывает на нее все грехи. Однако вряд ли ее порадовало бы то, что, называя ее египтянкой и не имея сил удержаться от поцелуя, он в то же время пытается предстать перед Фрейдом в образе безупречного супруга. И уж совсем расстроилась бы она, если бы прочитала о том, что, как писал Юнг в одном из своих писем Фрейду, на фоне всей этой истории с гнусной клеветой его отношения с женой стали в значительной степени более прочными и глубокими.

В последующих письмах к Фрейду Юнг продолжал жаловаться на неблагодарную пациентку, которая, по его словам, систематически планировала его соблазнение. Подобное соблазнение он считал неуместным, поэтому не поддавался ее чарам. В ответ на это она решила отомстить ему, стала распространять гнусную сплетню о его предстоящем разводе с женой и последующей женитьбе на одной из студенток, что вызвало волнение среди многих его коллег.

Не зная, как с достоинством выйти из подобной ситуации, Юнг попросил Фрейда выступить в качестве посредника, способного разрешить усугубляющийся конфликт. При этом он не сообщил мэтру психоанализа ни о своем многосмысленном письме фрау Шпильрейн, ни о своем собственном влечении по отношению к ее дочери, скрывающемся за маской оскорбленного незаслуженными подозрениями врача.

После того как Сабина написала Фрейду письмо с просьбой принять ее и выслушать ее доводы по поводу несправедливого обвинения в гнусной клевете на Юнга, мэтр психоанализа проинформировал своего молодого коллегу о том, что посоветовал неизвестной ему корреспондентке соотнести ее воображение с реальностью. Она, по его мнению, вообразила себе то, чего не было на самом деле, и соответствующая сумятица в ее душе является результатом переноса.

Сабина не знала и того, что ее первое письмо мэтру психоанализа будет доведено до сведения Юнга, которого Фрейд будет спрашивать о том, кто она такая: «Болтунья, сплетница, параноичка?»

Юнг поспешил ответить Фрейду телеграммой, а затем письмом, в котором обвинил Шпильрейн в систематических попытках соблазнить его. Одновременно он признался в том, что на протяжении нескольких последних лет поддерживал с ней дружеские отношения, пока «не закрутилась карусель», которую он никак не ожидал.

Ответ Фрейда не замедлил себя ждать. В плане дальнейшего развития психоанализа он был исторически значимым, поскольку содержал в себе размышления о новом явлении, на которое ни Фрейд, ни его приверженцы не обращали внимания ранее.

В июне 1909 года Фрейд написал Юнгу следующее:

«Такие переживания, хотя они и болезненны, случаются, и их избежать невозможно. Без них мы не будем знать реальную жизнь и то, с чем нам приходится иметь дело. Сам я никогда не попадал в такой скверный переплет, но несколько раз был близок к этому и выбирался с трудом. Думаю, меня спасала только связанная с моей работой неизбежная необходимость, да еще то, что я был старше Вас на 10 лет, когда пришел к психоанализу. Но никакого серьезного вреда не нанесено. Эти переживания помогают выработать толстую кожу, которая нам необходима, и управлять „контрпереносом“, который, в конечном счете, является постоянной проблемой для нас. Они учат нас направлять наши собственные аффекты к лучшим целям. Они представляют собой „неприятность“, оказывающуюся благодетельной».

К тому времени Фрейд неоднократно сталкивался с явлением переноса, поскольку его пациентки часто влюблялись в него, а он рассматривал подобную любовь как невротическую (невроз переноса), обусловленную их собственными переживаниями, уходящими корнями в детско-родительские отношения. С наглядным же проявлением контрпереноса, то есть с ответными чувствами психоаналитика, испытываемыми им по отношению к пациенту, Фрейд столкнулся, пожалуй, впервые.