Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней

Но, сообщая об успехах лечения Гросса, Юнг не писал ему об агрессивном поведении пациента, выражающемся в его проявлениях вспыльчивости и ярости, когда в порывах гнева он мог даже крушить мебель. В своих клинических записях Юнг отмечал неадекватное поведение Гросса, но в силу понятных причин, связанных с желанием предстать перед Фрейдом молодым, но опытным специалистом, не сообщал последнему об истинном положении дел.

Мэтр психоанализа с удовлетворением воспринимал данные о прогрессивном ходе лечения Гросса. В ответ на слова Юнга о пациенте как «славном парне» он заметил ему:

«Гросс такой прекрасный человек, с таким блестящим умом, что Ваша работа должна быть вознаграждена той пользой, которую Вы приносите обществу. Это должно быть прекрасно, если дружба и сотрудничество между вами обоими только возрастут от этого анализа. Я должен сказать, что поражен тем, как Вы, молодой человек, работаете. Такая непростая задача и такой результат всего за две недели. У меня бы это заняло больше времени. Но исход остается неопределенным до тех пор, пока пациент использует наркотики для преодоления своего сопротивления. ‹…› Я никогда не имел такого пациента, как Гросс; работая с таким пациентом, аналитик должен быть способен правильно видеть суть дела».

19 июня того же года Юнг послал Фрейду письмо, в котором подробно описал свою работу с Гроссом. Он сообщил, что ради своего пациента приносит в жертву не только все дни, но и ночи, на протяжении которых удается поработать с очень ранним инфантильным материалом.

По словам Юнга, подчас Гросс впадает в меланхолию, так как выражает сомнения по поводу того, что его инфантильные комплексы могут быть полностью описаны и поняты. Хотя пациент начинает обращать внимание на свои комплексы, они по-прежнему сильны и только благодаря усилиям с обеих сторон их фиксация дает определенный эффект. Глубокая эмпатия не достигается, инфантильные комплексы остаются тенями прошлого. События сегодняшнего дня воспринимаются так, как будто пациент является шестилетним мальчиком. Для него жена всегда является матерью, каждый желающий ему добра или зла человек – отцом, а окружающий его мир – мальчишеской фантазией, наполненной ощущением того, что вокруг находятся различные монстры.

Если в начале лечения Гросса Юнг находил у него обсессивный невроз, то теперь сообщает Фрейду о том, что у пациента Dementia praecox – раннее слабоумие. Этот диагноз он поставил на основе тщательного изучения истории заболевания Гросса и частично – психоанализа его жены. При этом Юнг впервые признался Фрейду в том, что порой Гросс ведет себя как дикий зверь.

Вместе с тем Юнг писал о своем пациенте следующее:

«Вопреки всему он мой друг, в глубине души он очень хороший и прекрасный человек, наделенный необычным умом. Он живет теперь иллюзией, что я вылечу его, и пишет мне благодарственное письмо, как будто вылетевшая из клетки птица. В своем экстазе он не думает о мщении реальности, которая никогда даже не мелькает перед ним. Он является одним из тех, кто отвергает жизнь. Он не способен жить с кем-либо долгое время. Его жена не признает этого только потому, что Гросс представляется ей плодом ее собственного невроза. Теперь я понимаю ее, но не могу простить ей этого.

Я не знаю, с каким чувством Вы воспримите эти новости. Для меня данный опыт является наиболее тяжелым в моей жизни… Dementia praecox. Это трагично. Вы можете догадаться, какие силы мне приходится находить в себе, чтобы лечить его. Но, вопреки сожалению об этом, я не отступлю; благодаря неординарной личности пациента завершение этого лечения приведет меня к более глубокому пониманию Dementia praecox. ‹…› Если Гросс напишет Вам письмо, не упоминайте, пожалуйста, о моем диагнозе. Я не могу говорить ему об этом. Но его жена знает все».

Два дня спустя Фрейд ответил на признательное письмо Юнга. В нем он поблагодарил своего юного коллегу за интенсивное лечение Гросса и заметил, что описанное Юнгом состояние пациента не лишено определенного терапевтического эффекта. Он также сообщил о том, что получил телеграмму от находящейся в Гейдельберге Фриды Гросс, которая обратилась к нему с просьбой оказать содействие в поиске временного местожительства, поскольку ее муж планирует оставаться в Бургхольцли.

Фрейд также написал о том, что поведение Гросса перед его лечением у Юнга было параноидальным. Он извинился перед Юнгом за использование старомодного термина, заметив при этом, что в паранойе он усматривает психологически клинический тип, в то время как Dementia praecox еще не укладывается в его представления. Он не берется судить о том, является ли неизлечимость или неудовлетворительное завершение лечения характерной чертой Dementia praecox в отличие от истерии или обсессивного невроза. Однако он считает, что поведение Гросса во время лечения связано с использованием кокаина, приводящего к токсической паранойе.