Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней

Во всяком случае, даже по прошествии шести месяцев после возвращения из США, где он прочитал несколько лекций, в которых дал обзор развития психоаналитической теории, Юнг писал:

«Ваш кройцлингенский жест меня надолго обидел. Я предпочитаю прямое выяснение отношений. Что касается меня, то речь идет не о моих капризах, а об утверждении того, что я предпочитаю истину. В этом вопросе личное уважение к вам не сможет остановить меня».

Правда, при этом Юнг заверял Фрейда, что вовсе не стремится к разрыву личных отношений с ним. Но тут же добавил, что ждет по отношению к себе объективной оценки, а не затаенной обиды.

После этого письма Юнга, которое было адресовано Фрейду 11 ноября 1912 года, их обращение друг к другу заметно изменилось.

В начале их знакомства в своих письмах Фрейд обращался к Юнгу не иначе как «уважаемый коллега», «высокочтимый коллега», «дорогой коллега». По мере установления дружеских отношений с Юнгом и признания его «приемным сыном», своим наследником, письма Фрейда неизменно начинались словами «дорогой друг», а иногда – «дорогой друг и преемник». С ноября 1912 года письма Фрейда к Юнгу начинались официально: «дорогой господин доктор», «дорогой д-р Юнг», «уважаемый господин президент».

Отдавая дань уважения Фрейду, в начале переписки с ним Юнг обращался к мэтру психоанализа официально – «глубокоуважаемый господин профессор», позднее «дорогой господин профессор».

В написанном по возвращении из США Юнгом письме, помимо выраженной обиды, сообщалось, что в своих лекциях перед американской аудиторией он излагал свои собственные взгляды, кое в чем отличающиеся от прежних воззрений, особенно в понимании либидо. При этом Юнг подчеркнул, что его восприятие психоанализа завоевало много приверженцев, которые до сих пор были беспомощны в вопросах сексуальности и неврозов.

В ответном письме Юнгу Фрейд заметил, что своими новациями тот уменьшает оказываемое психоанализу противодействие, но не стоит ставить это себе в заслугу, поскольку чем больше тот отдаляется от психоаналитических открытий, тем громче будут аплодисменты тех, кто сопротивляется им.

Одновременно Фрейд подтвердил, что он испытывает точно такую же потребность в продолжении дружбы, как и Юнг. Однако упорство последнего относительно «кройцлингенского жеста» для него непонятно и обидно.

Кроме того, он написал, что с нетерпением ждет оттиска прочитанных в США лекций Юнга, так как из его большой работы о либидо, которая «очень понравилась в частностях, но не понравилась в целом», он при всем своем желании не смог получить представления о характере его новшеств.

Юнга не слишком задело, когда Фрейд сравнил его взгляды с идеями Адлера. Но смог ли он точно так же проглотить еще более горькую пилюлю, когда мэтр психоанализа прямо написал о том, что ему в целом не понравилась работа Юнга о либидо, на которую последний возлагал столько надежд?

Юнг, конечно, испытывал глубокие переживания по этому поводу. Казалось бы, настал подходящий момент для осуществления жертвоприношения. Но Юнг колебался. Стремясь к обретению свободы от Фрейда, при личной встрече с ним он все еще попадал под его обаяние. Об этом свидетельствует их встреча в Мюнхене.

24 ноября в Мюнхене состоялась конференция, на которой обсуждался план создания нового Международного психоаналитического журнала. Это было связано с тем, что после разногласий с редактором существовавшего в то время психоаналитического печатного органа Вильгельмом Штекелем Юнг сложил с себя обязанности ответственного редактора, в результате чего появилась необходимость в создании нового журнала. На конференции обсуждался также вопрос о проведении в сентябре следующего года в Мюнхене Международного психоаналитического конгресса «Функция сновидения».

Во время этой конференции, на которой присутствовало несколько ведущих психоаналитиков, Фрейд и Юнг имели возможность не только обсудить организационные вопросы, но и откровенно поговорить друг с другом, чтобы снять напряжение, возникшее между ними в последнее время. Юнг снова был очарован мэтром психоанализа и готов был пересмотреть свои новые взгляды, изложенные в работе о метаморфозах и символах либидо.

После мюнхенской встречи Юнг послал Фрейду письмо, в котором писал, что наконец-то он понял мэтра психоанализа:

«Мне стало ясно, насколько я отличаюсь от вас. Этого достаточно, чтобы коренным образом изменить мою позицию в целом. Теперь вы можете быть уверены в том, что я не прерву наши личные отношения. Забудьте, пожалуйста, мои заблуждения, которые я не могу ни объяснять, ни оправдывать. Надеюсь, отныне я буду руководствоваться в своих действиях вновь обретенным пониманием. Я очень сожалею, что не пришел к этому пониманию значительно раньше. Это могло бы избавить вас от многих разочарований».