Сабля, трубка, конь казацкий

– Сегодня я добрый. Поэтому, Ворон, ты держишь в руках не свою голову, а Выверта! – атаман бросил голову второму провинившемуся. – Но это в последний раз! Хотите уйти – степь широка! Вольному воля! Но каждого, кто останется и решит своевольничать, я убью без разговоров! Невзирая на былые заслуги!

– А вот это хуже… – Полупуд потянул ус в рот, но остановился раньше. – Нельзя его отпускать. Много бед натворит… Вот незадача – куда ни кинь, кругом клин. И так нехорошо, и так плохо.

Василий поглядел на меня, словно совета просил. Здрасьте… Кто из нас опытный воин? Хотя… если в широком смысле… Я же столько боевиков и вестернов пересмотрел, что на все Войско Запорожское хватит. К примеру, Джеки Чан что бы в подобной ситуации сделал?

– Вижу по глазам, – казак придвинулся ближе. – Ты что-то придумал?

Идея у меня действительно возникла. Как только пара разбойников сняла с костра большой казан и отнесла его в сторону от огня, а остальные, позабыв о трупе и прочих разногласиях, стали усаживаться вокруг, доставая ложки. Дьяк, отсюда, видимо, и кличка – загудел молитву, благословляя трапезу.

Я с детства был довольно рослым и крупным. В школе на физкультуре стоял если не первым, то вторым. Соответственно, уже в третьем классе меня записали в баскетбольную секцию, а в седьмом – в виде дополнительного бонуса, за пятерку в табель, еще и на толкание ядра. Ни на одном из поприщ я серьезных результатов не достиг, не грело, но кое-какие навыки приобрел. Особенно важные для задуманного…

– Василий, скажи. А фитиль долго горит?

Запорожец не сразу уловил суть вопроса, какое-то время хмурился, соображал. Но недолго. Вскоре лицо его распогодилось, и губы расплылись в довольной ухмылке.

– А сколько надо? Можно сделать дюжину ударов сердца. Можно – больше…

– А меньше?

– Опасно… – помотал головой казак. – Слишком короткий хвостик получится.

– Тогда надо заранее поджечь.

– Это можно, – согласился Василий.

– Значит, так и сделаем…

Я совсем чуть-чуть, для пущей убедительности, помогая себе жестами, изложил товарищу идею.

В целом запорожец замысел одобрил, не устроил только выбор исполнителя.

– Может, я сам?

Вместо ответа я поднял с земли небольшой, с горошину, камешек, примерился и отправил его по очень крутой навесной траектории… в казан разбойников раньше, чем Василий успел меня остановить.

Судя по звуку и головам, как по команде поднятым к небу, не промахнулся.

– С ума сошел?! – зашипел Полупуд.

Но провидение было на моей стороне. В небесах, аккурат над местом привала, кружила какая-то птица. Ястреб, кажется. Так что «бульк» в каше был расценен правильно и вызвал только смех.

– А помните, как Гаплык в борщ нас. л? – спросил кто-то поверх общего ржания. – И ничего, никто не подавился…

– Угу, кроме него… – проворчал другой голос. – Удавили, падлюку, когда узнали. А стряпня его всегда на вкус такая была, что не отличить.

Запорожец хмыкнул, подумал, показал мне кулак и пошел к лошадям. Не было его минуты две, а когда вернулся, то держал в руках бочонок с порохом, над верхним донышком которого маленьким фейерверком разбрызгивал искры огонек. Почти у самых досок.

Не теряя времени на разговоры, запорожец сунул бомбу мне в руки, а сам упал плашмя.

Мама дорогая! Это я сам придумал?!

Отец брал на полигон, учил метать гранаты. Тоже страшно, но они маленькие, а тут килограммов шесть пороха, не меньше. Аж спина взмокла. На более длительный анализ ощущений огонек времени не дал.

Я зажмурился, сосредоточился, как учили. приноровился к весу… потом открыл глаза, зафиксировал цель и одним слитным движением рук и корпуса отправил бочонок в корзину… В смысле – в котел.

Провожать взглядом не стал – плюхнулся рядом с Василием и открыл рот. На всякий случай…

Грохнуло феноменально. Даже сравнить не с чем… Сверху что-то посыпалось, как мелкий град по спине забарабанил. Посмотрел на Полупуда – тот уже вскочил.

– А чтоб меня… – запорожец не стал уточнять «что», вместо этого наклонился, ухватил меня за воротник и вздернул на ноги. – Гляди, – и метнулся вперед.

Картина впечатляла. Бомба, похоже, угодила точно в казан, и взрывом накрыло всех, кто сидел у костра. Кого осколками казана, кого варевом, а кого просто взрывом. Но из полторы дюжины харцызов ни один не смог подняться. Часть ворочалась и стонала, часть ползала на карачках. А еще больше – лежали без движения. И внутри этого круга из тел, с обнаженной саблей в руке, волчком крутился Полупуд. Словно вытанцовывал какой-то невероятный, гопак смерти.

* * *

Отдохнувшие лошади шли ходко, а мы им не мешали. Не тот случай, когда «тише едешь – дальше будешь».

Пережитое все еще бурлило в крови, то бросая в испарину, то проводя ледяной лапой по хребту.