Саботажник

— Странно, что здесь оказался Кинкейд.

— Я же сказал, он увивается за моей дочерью.

— У Саботажника есть сведения о Южно-Тихоокеанской железной дороге, которые можно добыть только изнутри. Откуда ему становится известно о ваших планах?

— И это я вам говорил. Кто-то сложил два и два. Или какой-то дурак проболтался.

— В любом случае это означает, что Саботажник вхож в ваш круг.

— Хорошо, — сказал Хеннеси. — Если вы выдержите банкет, я тоже смогу.

И он возвысил голос, перекрикивая грохот работ:

— Кинкейд! Скажите своим друзьям, что, если их приглашение останется в силе в течение трех дней, я принимаю его.

Сенатор удивился.

— Вы ведь не собираетесь добраться на ту сторону за три дня?

— Если я этого не сделаю, полетят головы.

Осунувшийся старик щелкнул пальцами. К нему, разворачивая кальки, бросились инженеры. Следом шли землемеры с теодолитами через плечо, помощники землемеров несли красно-белые разметочные колышки.

Исаак Белл перехватил Кинкейда, когда тот садился в автомобиль.

— Странно, что мы с вами постоянно встречаемся.

— Вовсе нет. Я хочу, чтобы Хеннеси был на моей стороне. И поскольку калифорнийские джентльмены снимают весь домик, чтобы уговаривать меня баллотироваться в президенты, я подумал, что Хеннеси найдется место среди них.

— По-прежнему колеблетесь? — спросил Белл, вспоминая их разговор на «Фоллиз».

— Сильней, чем раньше. Стоит сказать им «да», и они посчитают, что ты у них в кармане.

— Но вам нужна эта работа?

Вместо ответа Чарлз Кинкейд сунул руку под лацкан пальто и отвернул его. Там был приколот значок с надписью «Кинкейд — президент».

— Но не болтайте.

— Когда же вы будете носить значок открыто?

— Я собираюсь удивить мистера Хеннеси на этом банкете. Вы тоже приглашены: ведь вы спасли дорогу от Саботажника.

Его слова не показались детективу искренними.

— Жду с нетерпением, — сказал Белл.

Саботажник притворился, что не заметил проницательный взгляд Белла. Он знал, что его претензии на президентское кресло недолго смогут обманывать детектива Ван Дорна. Но стоял на своем и бросил всего один любопытный взгляд на мост, словно ему не было до него никакого дела.

— Та широкая площадка на противоположной стороне ущелья, — небрежно заметил он, — кажется самым подходящим местом для сортировочной станции.

Иногда он с гордостью думал, что ему действительно следовало стать актером.

— Жалеете, что оставили инженерное дело? — спросил Белл.

— Жалел бы, если бы меньше наслаждался политикой. — Кинкейд рассмеялся. Потом перестал улыбаться и сделал вид, что глубоко задумался. — Я мог бы серьезно жалеть об этом, будь я таким замечательным инженером, как мистер Мувери, построивший этот мост. Посмотрите на это сооружение! Какое изящество, какая сила! Он был настоящим корифеем. И все еще корифей. Несмотря на возраст. А я всегда был только квалифицированным работником.

Белл посмотрел на него.

Кинкейд улыбнулся.

— Вы странно на меня глядите. Это потому, что вы еще молоды, мистер Белл. Подождите, пока вас не догонят сорок лет. Тогда вы поймете, где ваш потолок, и поищете другие поприща, на которых, может быть, проявите себя лучше.

— Например, баллотироваться в президенты? — небрежно спросил Белл.

— Совершенно верно!

Кинкейд улыбнулся, хлопнул детектива по твердому, как скала, плечу и запрыгнул в машину. Включил зажигание — мотор он не глушил, — и, не оглядываясь, поехал вниз под гору. Всякий признак озабоченности только растревожит воображение детектива.

Но на самом деле его сжигало возбуждение.

Осгуд Хеннеси несся вперед на всех парах, определенно суя голову в петлю. Чем скорее дорога перейдет через ущелье, тем скорее Осгуд повиснет в этой петле. Ведь если сортировочная станция на той стороне — это голова Хеннеси, а империя Южно-Тихоокеанской железной дороги его торс, то мост через каньон реки Каскейд — шея.

Глава 35

Исаак Белл разместил своих людей на всех участках работ, приказав отслеживать возможный саботаж. Хеннеси объяснил ему, что рытье туннеля — только начало. Он намерен был построить до снега как можно больше за туннелем. Даже самые трусливые банкиры с Уолл-стрит, хвастал хозяин железной дороги, убедятся, что Южно-Тихоокеанская завершит строительство, едва весной растает снег.

Белл разослал конные патрули охранять дорогу в глубине гор. Потом попросил Джетро Уотта лично возглавить железнодорожную полицию. Они вместе прошли по мосту и договорились усилить охрану быков внизу и пролета. Потом верхом объехали окрестности; гигант Уотт сидел на громадном животном по кличке Гроза, которое то и дело пыталось тяпнуть шефа полиции за ногу. Уотт усмирил лошадь, ударив ее по голове, но всякий знаток лошадей понял бы, что Гроза просто выжидает.

В первый день, заполненный лихорадочной деятельностью, плотники установили к ночи временные подпорки в устье туннеля № 13 и деревянный навес над только что прорубленным выходом. За ними шли каменщики. А рабочие уже проложили пути из туннеля до края ущелья.