Сабриэль

Поскольку на технику полагаться было нельзя, анцельстьеррские солдаты из гарнизона Внешней границы надевали кольчуги поверх формы цвета хаки, шлемы с наносниками и забралами и имели при себе давно устаревшие клинковые штыки в потертых ножнах. На спинах носили щиты, или, точнее, «баклеры металлические круглые, только для гарнизона Внешней границы»; стандартный защитный цвет формы затмевали яркие, многоцветные нашивки с обозначением подразделений, имен и прочего. На маскировку здесь давно махнули рукой.

Сабриэль проводила взглядом взвод молодых солдат, промаршировавший мимо автобуса. Туристы табуном пронеслись мимо нее к двери. Интересно, что эти военные думают о своей странной службе? Большинство из них наверняка выросли далеко на юге, где никакая магия не норовит просочиться через Стену, и после призыва заметно расширили свои представления о реальности. Сабриэль чувствовала, как в здешнем воздухе, словно электричество перед грозой, звенит магия – того и гляди проскочит разряд.

Сама Стена – за полосой голой земли, испещренной окопами и увитой колючей проволокой, – выглядела вполне обыденно, как типичное наследие Средневековья. Каменная, древняя, зубчатая, около сорока футов в высоту. Ничего примечательного – пока не осознаешь, что сохранилась она идеально. А те, кто умел видеть, различали в кладке текучие знаки Хартии: они непрестанно двигались, переплетались и скручивались, поворачивались, скользили и перестраивались внутри камней.

Но главное подтверждение того, что Внешняя граница была чем-то большим, чем обычная линия разграничения, просматривалось по ту сторону Стены. В Анцельстьерре было прохладно и ясно, сияло солнце, но Сабриэль видела, что за Стеной валом валит снег: снеговые тучи подступали к самой Стене и далее не шли, словно некий могучий погодный нож обрезал их на границе.

Сабриэль глядела на падающие хлопья и мысленно благодарила судьбу за свой альманах. Отпечатанные способом высокой печати буквы глубоко врезались в плотную льняную бумагу; между строк невесомо вились бесчисленные пояснения, добавленные от руки. В одной из пометок, вписанной корявым, явно не отцовским почерком напротив соответствующих календарей, уточнялось, какая погода ожидается в каждой из стран. Про Анцельстьерр говорилось: «Осень; с вероятностью прохладно». А про Древнее королевство: «Зима. Снег. Лыжи или снегоступы».

Последний из туристов уже мчался со всех ног к смотровой площадке. Хотя армия и правительство туристов не поощряли и никаких гостиниц в пределах двадцати миль от Стены не было, один автобус в день, так уж и быть, привозил сюда любопытствующих – дабы они полюбовались на Стену с башни, расположенной далеко позади приграничных укреплений. Но и эта поблажка зачастую отменялась, ведь когда ветер дул с севера, автобус необъяснимым образом ломался за несколько миль от башни и туристам приходилось сообща толкать его назад до самого Бейна, где автобус благополучно заводился сам и трогался с места – так же загадочно, как и глох.

Власти также делали скидку для немногих избранных, имеющих право путешествовать из Анцельстьерра в Древнее королевство, как выяснила Сабриэль, благополучно выбравшись из автобуса с рюкзаком, беговыми лыжами, палками и мечом и не уронив ничего из своего багажа. Рядом с автобусной остановкой красовалось огромное объявление.

ВОЕННОЕ КОМАНДОВАНИЕ

ВНЕШНЕЙ ГРАНИЦЫ

СЕВЕРНАЯ АРМЕЙСКАЯ ГРУППА

Несанкционированный выход за пределы зоны Внешней границы строго запрещен.

При попытке пересечь зону Внешней границы стреляем без предупреждения.

Путешественники, обладающие необходимыми полномочиями, обязаны обратиться в штаб командования Внешней границы.

ПОМНИТЕ: СТРЕЛЯЕМ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

Сабриэль с интересом прочла надпись, и в груди у нее всколыхнулось и стало расти восторженное предвкушение. Древнее королевство она помнила очень смутно, через восприятие ребенка, но благодаря магии Хартии, разлитой в воздухе, в ней вспыхнуло ощущение тайны и чуда – ощущение чего-то куда более живого и настоящего, нежели заасфальтированный плац и красный предупредительный знак. А еще кружила голову свобода, которой так не хватало в Уиверли-колледже.

Но к волнующему ощущению чуда примешивался неотвязный ужас, страх за отца… в дрожь бросало при мысли о том, что с ним происходит… что, возможно, уже произошло.