Сачлы (Книга 2)

- Честное слово, товарищ, я делаю все, что в моих силах! - выпалил Тарыверди. - Из кожи лезу вон! Клянусь вам своей совестью, чтоб мне провалиться на этом месте, я из сил выбиваюсь!.. Я им во всем помогаю. Приходит мясо, приходит масло, приходит шерсть - я помогаю, сил не жалею!.. Заберусь бот на этот холм, смотри!.. - Он махнул рукой куда-то в сторону. Заберусь туда и кричу: "Эй, люди, на собрание!.." Собираю людей в одно место и объясняю им, говорю: кто сдаст заготовку вовремя - тот друг советской власти, а кто не сдаст - пусть пеняет на себя! Учу их: отдал заготовку - ступай себе домой!

Меджид недовольно покачал головой:

- Сколько раз я говорил тебе, Тарыверди, что это - дело уполномоченного Совета. Ты же - коммунист, должен вести разъяснительную работу среди людей. Ведь я тебя однажды учил, как надо выступать перед людьми. Забыл?!

- Когда это было, товарищ Меджид? Я делаю все, что вы мне говорите, а про это не помню. Когда это было? Нет, вы не учили меня... Когда это было?..

Мадат, подняв руку, прервал их спор, спросил:

- Что вы думаете по поводу колхоза, товарищ Тарыверди? Смотрите, повсюду создаются колхозы. Есть уже такие, которые существуют три-четыре года. Неохваченными остались только окраины, отдаленные уголки, такие, как ваш. Что, если и в вашей деревне, в Эзгилли, организовать колхоз?! Что вы думаете об этом?

- Я считаю, после того как колхозы будут созданы повсюду, он образуется и тут, у нас... Иначе для чего тогда я здесь живу?!

- Хорошо, а что вы лично, товарищ Тарыверди, делаете здесь для этого? Как стараетесь?

- Да так и стараемся. По правде говоря, дорогой товарищ Мадат, мы еще в прошлом году ходили и всем объясняли...

- Что вы объясняли? Что вы говорили людям? Расскажите, пожалуйста, поподробнее.

- Мы объясняли людям, что главное в жизни - это колхоз. Колхоз - это начало и конец всей нашей жизни. Однако есть люди, которые уперлись, сунули, как говорится, обе ноги в один чарык!

- Хорошо, товарищ Тарыверди, меня интересует, что говорят люди конкретно, когда вы начинаете агитировать их за колхоз? Что у них в душе?.. Это вам известно?..

- Чтобы все объяснить вам покороче, скажу так... Говорю им - они соглашаются, говорят: вступим весной, когда начнется пахота... Пахота наступает - прихожу к ним, спрашиваю: ну как? Отвечают: погоди немного, вступим в косовицу. А в косовицу говорят: вступим осенью, после жатвы. Так и откладывают - все на завтра да на завтра...

Мадат извлек из кармана свернутый вчетверо лист бумаги, развернул его, пробежал глазами.

- Вот здесь написано - читаю: "В прошлом году товарищ Тарыверди зарезал на мясо одного быка, а второго продал в этом году..." Что вы скажете на это, товарищ Тарыверди? Было такое?

Лицо Тарыверди сделалось пунцовым.

- Это наговор, клевета!.. - воскликнул он. - Завистники!.. Не верьте, дорогой товарищ!..

Мадат сунул бумагу под самый нос Тарыверди:

- Почему же они завидуют тебе?

Тарыверди с мольбой во взоре посмотрел на Меджида, как бы ища у него поддержки:

- Вот он знает, дорогой товарищ, я ушел из этой деревни в другую деревню и там вступил & партию, билет получил, вот люди и завидуют мне!..

У инструктора Меджида мгновенно испортилось настроение. Он начал нападать на Тарыверди:

- Это что за история с быками, товарищ член партии? Ты вправду зарезал? А я ничего не знаю.

- Вражеские наговоры!.. - божился Тарыверди. - Клянусь вам!.. Бык был стар, ни одного зуба во рту не осталось, все повыпадали... Он больше ни на что не годился, только на убой... Клянусь аллахом!..

Мадат спросил строго:

- А где второй бык?

Тарыверди обернулся к двери, кивнул на жену, которая разжигала самовар, сказал смущенно:

- Откровенно говоря, дорогой товарищ, извините меня, конечно... Новраста была совсем раздета... А ведь два раза в неделю нас зовут.в гости. Вот я взял и продал быка, чтобы прикрыть, как говорится, наш позор, чтобы люди не говорили: кандидат партии, а за женой смотрит плохо! Если бы люди не были завистливыми, они бы написали правду...

- Партийный билет должен находиться в чистых, достойных пуках! - горячо сказал Мадат. - Ясно?

- Правильно! - согласился Тарыверди. - Но ведь жизнь есть жизнь, а в этих горах чего только не случается...

- Нет, коммунист - везде коммунист. Ты на горы не сваливай. Горы ни при чем!.. Ясно?..

Тарыверди, красный как свекла, снял папаху, утер рукавом потный лоб, пробормотал:

- Извините меня, дорогой товарищ Мадат, на этот раз... Я больше не ошибусь... Клянусь вам!..

"Вот так история!.. - думал сконфуженный Меджид. - Теперь в райкоме скажут: "Где, товарищ инструктор, была ваша большевистская бдительность?" Что я отвечу?.. Темный, безграмотный тип, двух слов связать не может, а вот взял да проел двух быков, и никто ничего не знал... И ему, этому чурбану, еще досталась в жены эта голубоглазая красотка!.. Вот повезло болвану!.. Но я то, я - то хорош!.. Как я пропустил такого в партию?! И ведь теперь спросят с меня!.."

Мадат внимательно посмотрел на Меджида, словно читал его тайные мысли, усмехнулся: