SACRE BLEU. Комедия д’искусства

И вот, однажды, покончив со всеми делами в пекарне (Жюльетт сообщила, что будет занята, а Анри вообще куда-то пропал), Люсьен спустился с горы в Дебри навестить Ле-Профессёра. Он надеялся, что человек науки ему хоть как-то все разъяснит.

— Мальчик мой, я так рад, что ты зашел, — приветствовал его Профессёр с воодушевлением, которое редко доставалось тому, что все остальные могли понять. — Входи, входи. Я как раз собирался к тебе в булочную. Мне только что принесли телеграмму от моего коллеги — доктора Вандерлиндена из Брюсселя. Он как раз трудится в месте под названием Пеш-Мерль, неподалеку от Альби, и только что обнаружил там новую серию наскальных изображений. Я подумал, тебе это будет любопытно.

— Это здорово, — ответил Люсьен, не понимая, зачем ему это знать, но невежливым быть не хотелось.

— Видишь ли, по костям животных, которые там нашли в пепле, они установили, что в этих пещерах жили люди задолго до того, как в других местах.

— Великолепно, — ответил Люсьен, совершенно не представляя, что в этом великолепного.

— Десять, а то и двадцать тысяч лет назад. Точнее мы сказать не можем.

— Как? — Люсьену уже трудно было придумывать, что еще сказать с притворным воодушевлением, поэтому он избрал притворное неверие.

— Да. И на рисунках там — а они тоже старше всего, что мы находили раньше, — есть фигуры, нарисованные синим.

— Но ты же сам говорил, что древний синий пигмент нестоек, он…

— Именно. Утром я туда еду сравнить пигмент с теми образцами, что остались у меня, когда Тулуз-Лотрек приносил мне свою краску.

— Думаешь, это может оказаться…

— Да! Хочешь со мной? Поезд в Альби уходит с Северного вокзала в восемь.

— Еще бы, — ответил Люсьен. В последнее время парижские художники очень заинтересовались первобытным искусством, но ни один пока не видел такой древности. Мало того, никто еще не видел такой синей древности. А у него в Париже все не ладится. Чего б не съездить?

— А месье Тулуз-Лотрек?

— Анри сам из Альби. Может, и он захочет. Найду его, и встретимся здесь в половине седьмого.

Но Анри был ненаходим. Жюльетт тоже нигде не было, пришлось оставить ей записку у консьержки.

— Их горничной передать? — спросила та.

— А у нее есть горничная?

— О да, уже с месяц. Первая задержалась. Этот их дядюшка… а знаете, месье, их последняя горничная его застрелила, и могу вам доложить…

— Я знаю, — перебил ее Люсьен. — Нет, прошу вас — отдайте записку самой Жюльетт, лично. Благодарю вас, мадам.

* * *

Вторую записку Люсьен занес в «Красную мельницу», где Тулуз-Лотрек наверняка объявится прежде всего, и в поезд на Альби они сели вдвоем с Профессёром. На станции их встретил доктор Вандерлинден — сребрянобрадый морж, говоривший по-французски с резким голландским акцентом, что лишь подчеркивало его академическую формальность, хотя одевался он, как альпинист, в брезент и кожу, а сапоги у него были запылены и каблуки их сношены.

Вандерлинден определил их на скромный постоялый двор, где устроил себе штаб-квартиру, и наутро они отправились в горы — несколько миль в фургоне с рабочими. Потом пешком прошли еще пару миль по горным тропам, слишком крутым даже для лошадей, не говоря о фургонах.

Вход в пещеру Пеш-Мерль был длинным и низким — будто некая гигантская когтистая тварь сточила камень, стараясь вырвать из недр себе добычу. Пришлось ползти на четвереньках метров двадцать, и только потом они оказались в камере, где можно было распрямиться. Но о том, что придется ползти, доктор Вандерлинден их предупредил, и они запаслись крепкими перчатками, а штаны подбили на коленях кожаными заплатами с шерстяными прокладками.

Бельгийцу проникнуть в пещеру было труднее прочих, но когда они выпрямились и зажгли фонари, стало непонятно, сопит он от усталости или от восторга.

— Видите, видите, Бастард!

В пещере, где они стояли, было по меньшей мере шесть метров в высоту, а стены ее от пола до потолка покрывали изображения лошадей, бизонов и каких-то антилоп, все — красной и бурой охрой. Каждое животное было отмечено пятнами, иногда эти пятна покрывали и все вокруг. Люсьена поразило мастерство художника: даже на такой грубой поверхности там намечалась перспектива, а штриховка лошадей указывала на глубину изображения.

— Образцы в лучшей сохранности, чем дальше заходите в пещеру, — пояснил Вандерлинден.

— А почему пятна за контуры заходят? — спросил Люсьен.

— У меня есть теория, — ответил бельгиец. — Видите ли, я не верю, что это действительно животные. Обратите внимание — там и сям тут имеются и человеческие фигуры. По сравнению с животными они очень малы и плоски. Как тени, да? А вот животные вылеплены полностью.

— Охотники?

— Вот именно, — ответил доктор. — В этой пещере мы раскопали несколько очагов. Судя по количеству культурных слоев и копоти, осевшей на потолке, люди жили здесь тысячи лет, однако ни в одном слое костей крупных животных не найдено. Очень и очень много мелких — кроликов, сурков, барсуков, есть даже человеческие, преимущественно — зубы. Эти люди не охотились на крупных животных.

— Значит?

— Закройте глаза, — велел Вандерлинден.

Люсьен послушно закрыл.