Сад

— Ну, что ты, Гутя! У меня…

— Я понимаю, ты переживаешь…

— Даже не думаю.

Посмотрев Вере в глаза, Гутя отрицательно потрясла головой:

— Ни за что не поверю! Столько годов ждала! А у этой Лизки — ни стыда, ни совести! Я бы ей…

— А мне, Гутенька, жалко Лизу.

— Ну-у. Такое даже в голову не укладывается!

— Всё-таки она — хорошая девушка, работящая…

— Чудная ты!

Вера разговаривала тихо, а Гутя так звенела, что веялки, одна за другой, умолкли. Ясно, девушки прислушивались к голосам.

— Когда я узнала про их шашни, — продолжала Гутя, — даже обидно стало.

— Обижаться не на что.

— Ну, как же! Мне так хотелось поплясать на твоей свадьбе!

Из риги выбежали девушки с весёлым визгом и хохотом, наперебой обнимали Веру, говорили сразу все, — слушать было некому.

— Ой, вы затискаете меня! — шутливо взмолилась Вера, обрадованная шумной встречей.

— За все недели, за месяцы!..

— Чтобы не забывала нас!

— Помнила, девушки! Всегда! — говорила Вера. — Но осень, сами знаете, какая была у меня.

— Ты вся переменилась, — посочувствовала Тася. — Глаза ввалились.

— Это при плохой погоде показалось тебе, — одёрнула её Гутя. — За отца она тревожилась.

— Не поверю. Ни в жизнь! — сказала Катя. — Из-за родителей так не худеют.

— Пойдём в ригу, — пригласила Гутя Веру. — Полюбуйся урожаем!

А подругам сказала:

— Девушки, веялки тоскуют.

Вера взяла горсть сортовых семян и, рассматривая их, медленно пропустила сквозь пальцы. На ладони осталось несколько зёрен. Они перекатывались тяжело, словно капельки ртути.

— Хороши!

Девушки не хотели возвращаться к веялкам, и Гутя сказала им:

— В обеденный перерыв наговоритесь.

Но сама не могла терпеть до обеда. Как только застучали веялки, она взяла Веру под руку, отвела в конец риги и заговорила доверительно:

— Ты знаешь, я скоро уеду в город! Честное слово! Вот управлюсь с коноплёй и уеду. Это твёрдо.

— Напрасно, Гутя, задумала.

— Ничего не напрасно. Когда в голове прикинешь всё — согласишься. Сколько нынче парней из армии уволилось? Не знаешь? А я подсчитала: семь! Где они? Кроме Сёмки, ни один домой не приехал. Все в городе поустраивались. Ты погляди: в клубе курсы по танцам открыли, так девчонки с девчонками кружатся! А всего обиднее, что прибытка от работы нет. Что на базаре выручишь, на том и конец. Забалуев только болтает о трудодне. От его хвастовства толку мало. За обеды высчитают — останется на мыло да на иголки. И за теми надо ехать в город. В нашем-то магазине, сама знаешь, полки пустые… Уеду. Всё равно уеду. Завербуюсь на завод.

— У тебя нет никакой квалификации.

— Сегодня нет — завтра будет. Подучусь. Тася тоже собирается. И Катя подумывает.

— А с кем же мы весной будем коноплю сеять?

— Со старухами! Создашь себе серебряное звено! — рассмеялась Гутя, а затем убеждённо сказала. — Ты здесь тоже не вечная. Вот помянешь меня! Конечно, сейчас у тебя отец, а потом…

— Без всяких «потом». — Вера высвободила руку. — У меня — работа! Ей и живу.

— Ну-у… Себя обманываешь.

Намёк на болезнь и старость отца так расстроил Веру, что она не могла больше оставаться среди подруг и вышла из риги.

Гутя не стала удерживать её.

Погода переменилась. Ветер шумел мокрой соломой, кидал в лицо острые капли мелкого дождя.

Вера ловко взметнулась в седло и поехала на второе поле, где будущей весной ей предстояло сеять коноплю.

Ветер дул порывами. Словно спасаясь от него, вдалеке то и дело пробегали серые зайцы. Они то западали в бороздах, то снова устремлялись вперёд заполошной гурьбой. Откуда их взялось столько?

Развелись русаки! Бегают табунами! Запрет давно снят, но, однако, никто не охотится на них, кроме… луговатского садовода.

Девушка стукнула коня каблуками сапог, и тот, мотнув головой, побежал быстрее. Новый порыв ветра поднял из борозды небольшой табунок и погнал навстречу Вере. Серые бежали неровно, то расстилаясь возле земли, то высоко подпрыгивая. Не звери, а лёгкие тени! Один скакал недалеко. Но ветер, противный ветер бил в глаза, и невозможно было рассмотреть ни головы, ни ушей. Наверно, заяц пригнул их к спине. Вот бежит прямо на коня! Не сворачивает. Ещё десяток секунд — и ударится о ноги! Приподнявшись на стременах, Вера поверх головы коня всмотрелась в серого: вот так заяц! В двух шагах от коня проскакал лёгкий куст сухой травы перекати-поле. А потом врассыпную — целый табун.

— Уйлю! — крикнула Вера и расхохоталась. — Сорняки вместо зайцев!..

Если рассказать девчонкам на току, покатятся со смеху! И тут же сболтнут: «Тебе, Верка, мерещится русак!..» «С той зимы, ага?..» Чего доброго, напомнят поговорку: «За двумя зайцами…» Ну их всех…

Вера забыла, что подруги ждут её к обеду; осмотрев землю, вспаханную под посев конопли, прямо полями поехала в сад. А навстречу всё бежали и бежали «травяные зайцы».

«Из степи скачут, — догадалась она. — Переплыли реку, обсушились на берегу и помчались вдоль Чистой гривы. Остановить их может только высокий гребень лесной полосы. Там, на грани луговатских земель… Где-нибудь вспугнут настоящего зайца и погонят на охотника в белом балахоне…»