Сад бабочек

– Он фотографировал нас, когда заканчивал татуировку, – произносит она наконец. – Анфас и в профиль. Ему ведь нужно было где-то держать снимки. В его комнате их не было – я уже пробовала найти. Но Лионетта предполагала, что у него был специальный альбом, и он брал его, когда уезжал и не имел возможности увидеть нас… – Она еще несколько секунд смотрит на фотографию, потом возвращает Эддисону. – Лотте было восемь.

– Я позвоню криминалистам, – говорит Брэндон. – Пусть еще раз обыщут дом.

Он осторожно забирает фотографию и выходит из комнаты.

Некоторое время в комнате стоит тишина. Потом Инара тихо фыркает.

– Все равно он мне не нравится.

– Это ваше право, – смеется Виктор. – Десмонд видел этот альбом?

Она пожимает плечами.

– Если и видел, то ни разу не говорил об этом.

– Но в какой-то момент он узнал правду.

– Узнал.

* * *

Впервые Десмонд воспользовался своим кодом в ночь с четверга на пятницу. Произошло это примерно через неделю, после того как отец ввел его данные в систему безопасности. Еще неделю он приходил в Сад лишь в сопровождении отца и не задавал вопросов, даже если оставался без присмотра. Три недели прошло с тех пор, как Десмонд увидел Сад, но еще не знал правды.

В тот день я проводила бо́льшую часть времени в комнате Симоны, поила ее холодной водой и обтирала мокрыми тряпками. Ее все время тошнило, уже третий день подряд. До сих пор нам удавалось скрывать это от Лоррейн, но вечно так продолжаться не могло. У меня появилось мрачное предчувствие: по всем признакам, Симона была беременна.

Иногда такое случалось, потому что о контрацепции даже речи не шло. Все это означало новую Бабочку в коридоре и временно пустующую комнату. Скорее всего, Симона еще не догадывалась о своем положении, думая, что Эвери опять заразил нас гриппом. В конце концов она уснула, прижимая руку к животу, и Данелли вызвалась посидеть с ней до утра.

Скисший, застоялый запах рвоты въелся в кожу, и меня саму уже мутило. Хоть я давно заслужила право принимать душ, когда захочу, мысль о том, чтобы вновь запереться в тесной комнате, была невыносима. Я лишь на минутку заглянула к себе, протолкнула платье и белье в спускной желоб – как сказала Блисс, слишком узкий, чтобы поместиться самой – и вышла в Сад.

По ночам Сад оказывался во власти сумерек и луны. Можно было ощутить работу механизмов, которые и превращали это место в Сад. При свете дня, среди разговоров и движения, за играми и редким пением никто не слышал труб, по которым к клумбам текли вода и удобрения, и вентиляторов, нагнетающих воздух. Ночью существо, которое мы называли Садом, выбиралось из своей искусственной оболочки и показывало свое нутро.

Ночной Сад нравился мне по той же причине, что и сказки в оригинальной версии. Он был настоящим, ни больше и не меньше. В темноте, если только не приходил Садовник, легче всего было познать истинную природу Сада.

Я пересекла пещеру и встала под водопад, чтобы смыть с себя тяжелый запах болезни и ощущение надвигающейся смерти. Вода лилась с такой высоты, что струи массировали мышцы, затекшие за несколько дней, проведенных на неудобном стуле, в ожидании Садовника или Лоррейн. Они могли явиться в любую минуту, проверить. Я освежилась и по склону, мокрому от росы, поднялась на вершину; там отжала волосы, растянулась на камне, нагретом за день и закрыла глаза. С каждым вдохом я чувствовала, как расслабляются мускулы.

– Непосредственно – хоть и не очень благопристойно.

Я села до того резко, что хрустнула спина, и следующие несколько минут поносила людей, неспособных нормально предупредить о своем присутствии. Десмонд стоял на тропе, в нескольких шагах от меня, сунув рук в карманы, и выгибал шею, старательно разглядывая сегменты стеклянной крыши.

– Добрый вечер, – сказала я кисло и устроилась поудобнее. Вся моя одежда или осталась в комнате, или дожидалась стирки. Так что не было смысла визжать и пытаться чем-то прикрыться. – Пришел полюбоваться видом?

– Но такого увидеть не ожидал.

– Я думала, что осталась одна.

– Одна? – переспросил он, глядя мне в глаза и стараясь не смотреть ниже. – В саду, полном других девушек?

– Которые либо спят, либо сидят по своим комнатам, – добавила я.

– А…

Десмонд на какое-то время замолчал. Я не собиралась поддерживать беседу, поэтому развернулась на камне и посмотрела на Сад. По поверхности пруда, в том месте, где ручей брал свое начало, проходила рябь. Потом я услышала его шаги, и передо мной возникло что-то темное. Я протянула руку, и оно упало мне на колени.

Его свитер.

При свете луны трудно было определить цвет – наверное, бордовый. На груди был нашит школьный герб. От него пахло мылом, лосьоном после бритья и кедром. Нечто теплое и мужское, большая редкость в Саду. Я собрала волосы в узел и влезла в свитер. Когда все было прикрыто, Десмонд опустился рядом со мной на камень.

– Не мог уснуть, – сказал он тихо.

– И поэтому пришел сюда?

– Просто никак не могу понять, что это за место, в чем его смысл.

– Вполне объяснимо, если учесть, что никакого смысла нет.

– Значит, ты здесь не по своей воле.

Я вздохнула и закатила глаза.