Сад чудовищ

«Настоящее масло!» – изумленно прошептала Кэт, глядя на желтые прямоугольнички.

Вино Кэт выбрала золотое, сладкое. Они ели не спеша, болтали и смеялись. Потом Пол закурил сигарету. Кэт явно не могла на что-то решиться. Словно обращаясь к студенту, она проговорила:

– После стольких серьезных разговоров не помешает шутка. – Она понизила голос до шепота. – Ты ведь слышал о Германе Геринге?

– Он из правительства?

– Да, самый близкий друг Гитлера. Странный человек. Очень тучный, а душой – «павлин»: обожает вычурные костюмы, компанию звезд и красавиц. Так вот, в прошлом году он наконец женился.

– Это и есть шутка?

– Нет, шутка будет сейчас. Он в самом деле женился. – Кэт картинно надула губки. – Слышал про жену Геринга? Бедняжка отказалась от религии. Спроси меня почему.

– Пожалуйста, объясни, почему жена Геринга отказалась от религии.

– Потому что после первой брачной ночи она утратила веру в воскрешение плоти.

Оба расхохотались.

– Боже, Пол, я позволила себе скабрезную шутку в обществе малознакомого человека! – проговорила густо покрасневшая Кэт. – Нас могут в тюрьму посадить.

– Не нас, а тебя, – с непроницаемым лицом уточнил Пол. – Я-то не шутил.

– Ах, арестовать могут даже за то, что ты смеялся над такой шуткой.

Он заплатил по счету, и, отказавшись от трамвая, они отправились в пансион пешком, улочкой, огибавшей Тиргартен с юга.

Пол редко пил вино, и сейчас оно ударило в голову. Нет, ощущение показалось приятным, куда лучше, чем от кукурузного виски. Приятным были и теплый ветерок, и рука Кэт, сжимавшая его ладонь.

На обратном пути они болтали о книгах, о политике, немного смеялись, немного спорили – невероятная пара, бредущая по улицам безупречно чистого города.

Послышались голоса: в их сторону шли люди. Впереди, метрах в ста, Пол увидел трех штурмовиков. Они громко разговаривали, шутили. Коричневая форма, мальчишечьи лица – штурмовики напоминали довольных школьников. В отличие от воинствующих головорезов, с которыми Пол сегодня схлестнулся, эти трое, казалось, просто наслаждаются погожим вечером. На прохожих они внимания не обращали.

Кэт сбавила шаг, и Пол взглянул на нее. Лицо его спутницы превратилось в маску, руки задрожали.

– В чем дело?

– Не хочу идти мимо них.

– Тебе не о чем волноваться.

В панике Кэт посмотрела налево: поток транспорта плотный, до пешеходного перекрестка несколько кварталов. Оставался один способ разминуться с коричневорубашечниками – свернуть в Тиргартен.

– Ты правда в безопасности, – успокаивал Пол. – Не волнуйся!

– Я чувствую твою руку. Ты готов с ними подраться.

– Поэтому ты в безопасности.

– Нет, – отрезала Кэт и посмотрела на парковые ворота. – Нам сюда!

Они свернули в парк. Густая листва почти полностью глушила шум транспорта – ночной мрак наполняли лишь писк насекомых и баритон лягушек. Штурмовики прошагали мимо по тротуару, занятые оживленной беседой и песнями. На парк они даже не посмотрели, но Кэт не поднимала головы. Ее напряженная походка напомнила Полу, как сам он однажды плелся с тренировки со сломанным ребром.

– Эй, ты как, ничего? – спросил он.

Молчание.

Кэт, дрожа, огляделась по сторонам.

– Тебе здесь страшно? – допытывался Пол. – Хочешь уйти?

В ответ снова молчание. Они дошли до пересечения пешеходных дорожек, одна из которых уводила налево, к югу, прочь из парка и прямо к пансиону.

Кэт замерла, но быстро сориентировалась:

– Нам сюда, пошли!

Она развернулась и поманила Шумана по петляющим тропкам на север, вглубь парка. Они добрались до небольшой лодочной станции на пруду. Десятки прокатных лодочек покачивались на воде. Душной летней ночью у пруда не было ни души.

– Я не была в Тиргартене три года, – прошептала Кэт.

Теперь промолчал Пол.

– Я же говорила про своего любовника? – наконец спросила она.

– Да, про журналиста.