Сад философских камней

Что бы ни случилось с тобой — оно пред­определено тебе от века. И сплетение причин с самого начала связало твое существование с данным событием. (Марк Аврелий)

­

Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю. (А. Пушкин)

­

Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает. (Ап. Павел)

­

Мы должны действовать — хотя всегда при этом сознавая, что наша необходимость действовать в мире — это испытание с целью увидеть, как мы распоряжаемся своей свободной волей. Воля Господа, чтобы мы действовали, даже если мы не подходим для этого. (И. Брейтер)

­

Считай безразличным, зябко ли тебе или жарко, если ты делаешь, что подобает; и выспался ли ты при этом или клонится твоя голова, бранят тебя или же славят, умираешь ли ты или занят иным образом, потому что и умирать — житейское дело, а значит и тут достаточно, если справишься с настоящим. (Марк Аврелий)

­

Римский вождь… посылая солдат пробиться сквозь огромное вражеское войско и захватить некое место, сказал им: «Дойти туда, соратники, необходимо, а вернуться оттуда необходимости нет». (Сенека Младший)

­

Добиваться цели нужно даже в том случае, если ты знаешь, что обречен на поражение. Для этого не нужна ни мудрость, ни техника. Подлинный самурай не думает о победе и поражении. Он бесстрашно бросается навстречу неизбежной смерти. Если ты поступишь так же, ты проснешься ото сна. («Хагакурэ»)

­

А хотя и бить станут или жечь, ино и слава Господу Богу о сем. Достоин бо есть делатель мзды своея, на се бо изыдохом из чрева матери своея… А в огне том здесь небольшее время потерпеть, аки оком мгнуть, так душа и выступит! Разве тебе не разумно? Боишися пещи той? Дерзай, плюнь на нея, небось! До пещи той страх-от, а егда в нея вошел, тогда и забыл вся. (Протопоп Аввакум)

­

Учитесь терпеть. Нет ничего такого, что не имело бы конца. (Г. Прашкевич)

­

Не будем малодушествовать; потому что нам не вечно жить в этой жизни. (Ефрем Сирин)

­

Не останавливайся в своем пути, видя, что злые ведут покойную жизнь, и не терзайся сердцем, видя, что добрые изнемогают. Это одна игра жизни; а ты смотри единственно на конец. (Григорий Богослов)

­

О человек, почему столь недоверчив ты к своему духу? Почему так ослабел умом? Зачем оставил всякую надежду и потерял веру? Зачем пал духом? Почему повергся в такое малодушие? Почему дал сломить себя невзгодам? Оставь печаль, перестань печалиться, гони печаль от себя прочь, не впадай в уныние, не смей предаваться унынию, вырви из сердца боль, от духа убери боль, сдержи натиск боли, не упорствуй в боли, побеждай боль духа, побеждай боль ума… Сколько людей уже попадало в такие обстоятельства, в такие бедствия! То, что многие сумели вынести, один должен сносить с терпением! Не долго длится мука этой жизни. Смертен и тот, кто мучает, и тот, кто мучается. Страдание века сего имеет конец. (Исидор Севильский)

­

Просвещенный ни рождается, ни умирает, он ни возник откуда-либо, ни стал кем-либо; нерожденный, постоянный, вечный, изначальный, он не может быть убит, когда убивают тело. Если убивающий думает, что убивает; если убитый думает, что убит, то оба они не распознают истины… Познав бестелесного среди тел, среди непостоянных — постоянного,.. мудрый не ведает печали. («Катха упанишада»)

­

Знающие истину в этом мире свободны, как гуляки в кабачке. (Мирза Галиб)

­

Мы не боимся палача,
не вступаем в спор с проповедником.
Во всем мы видим Всевышнего,
узнаём его в любом обличии. (Мирза Галиб)

­

Реально не существует ничего из того, что постигается чувствами или созерцается разумом, кроме все превосходящей Сущности и Первопричины всего. (Григорий Нисский)

­

Познав со всей несомненностью, что нет «твоего» прохождения, а есть лишь истинная природа реальности, поистине проходишь все духовные пути и стадии. (Лонгчен Рабджам)

­

В блаженстве, едва переносимом для человеческого сердца, я чувствовал так, будто стройные сферы, медлительно вращаясь, плыли во всемирном хороводе, но сквозь меня; и все, что я мог помыслить или вообразить, охватывалось ликующим единством. Эти древние леса и прозрачные реки, люди, спящие у костров, и другие люди — народы близких и дальних стран, утренние города и шумные улицы, храмы со священными изображениями, моря, неустанно покачивающиеся, и степи с колышущейся травой — действительно все было во мне тою ночью, и я был во всем. (Д. Андреев)

­