Сад и канал

— Послушай, товарыш… Товариш, подожди!.. Скажи, пожалюста, как отсюда пройти на Выборгский сторону?.. Что за черт такой, кого ни спросишь, никто не знает!..

Он придерживал меня за локоть и шагал нога в ногу, от него совершенно явственно исходил крепкий запах вина, а раскосые смуглые скулы обметаны были небритостью. Чрезвычайно коротко я объяснил ему, как пройти, а потом, не удержавшись, спросил, забыв осторожность:

— Почему вы не в своей части?.. Что, собственно, происходит?..

Наверное, этот вопрос ему задавали не в первый раз, потому что солдат, будто кошка, невероятно ощерился — и отпрыгнул, присев на полусогнутых кривоватых ногах.

— А где мой част, скажи!.. — крикнул он. — Ты мне скажи, я туда пойду!.. Умный, да? Все понимаешь?.. Ну скажи мне, скажи мне тогда, где мой част?..

Кажется, он выкрикивал что-то еще. Но густеющая толпа напирала, и его заслоняли. Кто-то очень начальственно бросил ему: Помолчи!.. — Я — молчу, молчу, — ответил солдат. — Я всю жизнь молчу и буду молчать. Тут же — как будто шлепнулось что-то мягкое. И донесся протяжный болезненный хриплый стон. Раздалось: Он — с ножом!.. Боже мой!.. Помогите!.. Милиция!.. — Яростная возня закипела примерно метрах в трех от меня. Шарахнулись оттуда ошеломленные помятые люди.

И вдруг многоголосый вопль прорезался вдоль всей улицы. Было такое впечатление, что кричат даже камни. В одну минуту все дико перемешалось. Напирающая волна швырнула нас прямо на перекресток. Затор там был довольно удручающий. Столкнулись два трехтонных грузовика. Лобовые стекла у обоих вылетели, радиаторы были перекорежены. Между ними, расплющившись, умудрился застрять «Москвич» допотопного образца. Удивительно похожий на «Москвич» Лени Курица. Даже цвет у них в значительной мере совпадал. Присутствовала милиция, наверное, сотрудники ГАИ. Все кошмарно орали, теснили друг друга. Почему-то не пропускали никого на противоположную сторону. Поддаваясь общему настроению, заревели Близнецы. И жена затряслась в состоянии, близком к истерике.

А я сам, наконец, разглядел эти странные нахохлившиеся фигуры в коротких плащах. Шесть одетых по-средневековому всадников выезжали на перекресток. Разноцветные тяжелые копья колыхались у них в руках, и блестели на солнце начищенные кольчуги. Как кузнечик, танцевал перед ними тщедушный милиционер — тыча щепочкой пистолета в фырчащие конские морды.

Вдруг один из всадников гортанно сказал:

— С нами бог!..

И они поскакали — нацеливаясь в середину затора. Вся толпа, как в едином порыве, шатнулась назад — неожиданным образом выкинув нас на обочину. Я едва протащил за собой перекрученных Близнецов. А жена, сбившись с шага, упала на четвереньки.

В это время затыркал мотором ближайший «жигуль», и передняя дверца его стремительно распахнулась. Нам махали из глубины салона:

— Давайте сюда…

Я увидел, что за рулем «жигуля» сидит Маргарита. Невозможным последним усилием я втиснул туда Близнецов — повалив их, по-моему, мимо сидения, на пол, краем глаза увидев, как залезает жена — а затем повалился и сам: лишь бы как-нибудь втиснуться. По багажнику сразу же громыхнуло брошенное копье, а на крылья машины полезли безумные руки, но «жигуль», как лягушка, отпрыгнул — метра на три и, качнувшись, пошел и пошел по оси обезлюдевшего проспекта…