Сад изящных слов

Когда я поспешно вынимал из картонной коробки принадлежности для ванной комнаты, с балкона до меня донеслись обрывки разговора:

— Спасибо, Такао-кун. Пойдёшь с нами ужинать?

— Извините, но мне сегодня на работу.

— Ну-у! На твоего брата я ещё успею наглядеться. Хоть сегодня побудь с нами!

— Я всё слышал! — сердито крикнул я, и ответом мне стал смех на два голоса.

Только посмотрите, как они сдружились! Я ощутил лёгкий укол ревности и невесело усмехнулся.

«Наверное, мать себя так же чувствовала», — вдруг сообразил я.

— Ну что ж, до скорого, — обуваясь, сказал Такао. — Зовите как-нибудь на обед. Снова приготовим что-нибудь вместе.

— Хорошо. Я тебе напишу. Пока!

— До свидания! — весело попрощался Такао и ушёл.

«Девушка, с которой он встречается, наверное, счастлива», — решил я. Мы с ним прожили в одной комнате пятнадцать лет, но друг друга знали плохо. А теперь, когда будем жить порознь, можем узнать получше. Надо и правда его пригласить. Пусть расскажет, что у него там за дама сердца. А заодно надо бы избавить его от кое-каких заблуждений насчёт меня.

— Какой милый мальчик! — всё ещё широко улыбаясь, проникновенно сказала Рика.

— Обратила внимание на его мокасины?

— А что?

— Самодельные!

— Да быть того не может! — неподдельно удивилась она.

«Ещё бы», — подумал я.

— Правда, они довольно неказистые. В последний год он с головой ушёл в обувное дело.

— Потрясающе! Мне кажется, его ждёт большое будущее. Может, он и для меня туфли сделает? — восхищённо сказала Рика, и я ответил со смехом:

— Ну не знаю. Ведь у подростков цели в жизни меняются каждые три дня.

Я и сейчас так считал. Возможно, для Такао изготовление обуви станет профессией. Рика может стать профессиональной актрисой. Или же ничего этого не будет. Любое твёрдое решение может однажды измениться. Ну и пусть. Ни в десять лет, ни в двадцать, ни даже в пятьдесят жизнь не делает остановок, а знай катит себе дальше, мечты и цели постоянно меняются, но никогда не исчезают. Вот как у меня: я бросил футбол, безуспешно пытаюсь освоиться на работе, но моя жизнь никогда не брала паузу.

— Думаешь? А по-моему, он особенный.

Рика стояла на балконе среди неприбранных вещей и, прищурившись, смотрела в небо. Клонившееся к горизонту солнце обвело её профиль сверкающим контуром. Я проследил за её взглядом и увидел маленький белый полумесяц, светившийся в небе, словно далёкое окошко. Он был столь же ярким, как и сияние, исходившее от Рики, когда она впервые предстала передо мной в луче прожектора.

«Она и сейчас далека от меня», — подумал я.

Глазами вижу, но руками
Дотронуться не смею никогда,
Как лавр зелёный,
На луне растущий, —
Любимая моя, — что делать с ней?[31]

«Манъёсю» («Собрание мириад листьев»).

Книга 4, песня 632

Песнь принца Юхара, посланная неизвестной девице. Поэт воспевает свою возлюбленную, уподобляя её дереву из легенды, растущему на луне. Он тоскует по благородной красавице, с которой может только видеться, но которая никогда не будет ему принадлежать.

Глава 4

Начало сезона дождей; далёкая горная вершина; ласковый голос; воплощённая тайна мира.

Такао Акидзуки

«Может, мы ещё встретимся», — сказала та женщина.

Нельзя же толковать «может, встретимся» как «нам суждено встретиться». Быть того не может. Нет в её словах особого смысла. Вот только это неверное прочтение приходило Такао Акидзуки на ум уже раз пятьдесят. И впервые эти дурацкие мысли появились у него около двух недель назад, после объявления о начале сезона дождей в регионе Канто. С того дня небеса, будто подчинившись календарю, добросовестно поливали землю.

Может, мы ещё встретимся. По воле случая. Когда пойдёт дождь.

Почему «может»? Зачем в этом контексте понадобилось «по воле случая»? Как тут не рассердиться...

Электричка прибывает на станцию Синдзюку, и толпа грубо выталкивает Такао на платформу. В воздухе разлит запах дождя. Переживая, что подошвы скоро стопчутся до дыр, Такао быстрым шагом спускается по лестнице, ведущей к турникетам на выход.

И вообще, она наверняка забыла, что тогда сказала. Он видел её несколько раз и успел понять, что она за человек. В конце концов, эта дамочка с самого утра распивает алкоголь в общественном парке.

Он открывает виниловый зонт и выходит под дождь.

Ему тоже пора об этом забыть. Незачем искать смысл в словах пьяной женщины неопределённого возраста.

Такао пересекает стоящую в пробке улицу Косю-кайдо и привычно направляется в платный общественный парк. На входе показывает женщине-контролёру годовой пропуск, улыбается ей и здоровается:

— Доброе утро!

По его мнению, открытая улыбка от всей души, без тени угрызений совести, — залог того, что к нему не станут придираться, почему он не в школе.

Сколько же будет литься эта вода?