Сад камней

Потому что убить ее никак не мог. С пляжа он мог дойти пешком, пляж – никакое не алиби, а вот автобан… тут все документально зафиксировано, ничего не поделаешь.

Уже позвонив (на всякий случай, черт его знает зачем!) на пропускной пункт и получив (очень оперативно, красота!) очередные колонки цифр, он обругал себя: разумеется, если человек ставит на машину специальное устройство, чтобы миновать оплату за наличный расчет или по магнитной карточке, то он им и будет пользоваться! И незачем было даже задавать лишние вопросы и озадачивать людей.

Совсем ничего не соображаешь, и все из-за этого адвоката. Ну, убедился ты, что он пользуется автоматическим турникетом уже год, и что дальше? Вот тебе все его поездки по этому направлению, он много живет на даче, больше, чем в Измире, вот и ездит туда-сюда. Зимой реже, летом чаще, как все.

Опять тупик.

Цифры, которые Кемаль обычно любил, и терпеливо анализировал, и легко запоминал, в этом случае не говорили ему ничего.

Надо будет – и запись у них выцарапаю, если она сохранилась. Только вот там, скорее всего, либо та же адвокатская физиономия, либо… ну я не знаю… кто-нибудь в специальной маске, специально выполненной по специальному заказу… маска типа «вампир», только под названием «господин Эрман Юмушак», ага!

Полный бред – на пенсию пора! То, что когда-то выделяло тебя среди коллег: прекрасная память, терпение, умение подолгу сопоставлять и анализировать цифры и факты – теперь никому не нужно. Теперь это все делается компьютерами, а больше ничем ты похвастаться не можешь. Разве что интересом к работе и готовностью проводить на ней сколько угодно времени.

Вокруг шла обычная работа, звонили телефоны, стучали клавиатуры – Кемаль иногда чувствовал себя неуютно в этой современной обстановке, так похожей на полицейский участок из американского фильма. Ему больше нравились тесные комнатушки, гордо именуемые кабинетами, где вечно было накурено и не слишком чисто, но там он чувствовал себя на месте и там находил решения самых сложных и безнадежных дел. И пусть этих дел у него не столько, сколько у Шерлока Холмса или киношных сыщиков, он-то сам знает цену не частым, но своим собственным победам.

«Никогда у Холмса не было такого сложного дела!» – с насмешкой подумал Кемаль, отвернувшись от экрана и уткнувшись взглядом в современную перегородку, отделявшую его личное пространство от таких же застеклено-американизированных пространств коллег. Она была увешана таблицами и схемами – в основном связанными с проклятым, не дающим ему покоя измирским маньяком.

«И такого тоже, дорогой Ватсон! Из чего следует печальный, но логичный вывод: Холмсу пора на покой. Если у вас уже два невероятно сложных дела – это явный перебор. Один тупик – куда ни шло, полные глухари всегда были и будут, но два? Да, одно из дел не твое, но это на словах, а на деле-то… сообщить Мустафе, что адвокат на свободе, что он не убийца, что я ошибся и ничего не понял? Да он не поверит и бросится к Эрману – и мы получим еще одно убийство, это ясно как день! Так что дело это твое, и маньяк твой личный, хоть над ним и бьется целый штаб…»

Кстати… тьфу-тьфу-тьфу: что-то у него передышка, у моего маньяка, да? Не доверяя памяти, Кемаль посмотрел на даты, список которых висел на прекрасной, но ненавистной ему перегородке. Последняя жертва погибла… ну да, можно было и не смотреть, есть еще память-то!.. второго мая – ничего себе, каникулы!

Уехал на лето? Так это значит, что вот-вот… господи! Он же только в ноябре совершил три убийства – как же он выдержал целых четыре месяца? Или… или он выздоровел? Или убил-таки того, кого хотел?

Надо бы заняться последней жертвой.

Кемаль быстро выбросил из головы железное алиби адвоката, открыл другой файл и углубился в работу. Кто-то заходил с какими-то текущими вопросами, и он даже отвечал на них, кто-то подсовывал новые бумаги, и он пытался проделать с ними все, что положено, но сам внимательно просматривал все данные по двум последним жертвам: если убийца наконец-то совершил то преступление, какое намеревался спрятать в серии, оно могло быть последним или предпоследним. Вряд ли такой предусмотрительный хладнокровный тип пошел на лишний риск – или пошел бы?

Он позвонил психологам и бестолково убеждал их, что новый труп будет со дня на день, как будто они сами не интересовались вопросом и не могли прийти к тем же выводам, что и он.

К вечеру стало ясно, что несколько часов копания в именах и цифрах ничего не дали: никогда у Холмса не было такого сложного дела, привязалась, чертова цитата!

Кемаль терпеть не мог такую усталость – когда сделано много бессмысленной работы, не получено ни малейшего результата, не сделано фактически ничего, а в глазах при этом такой же песок и прочая рябь, как после продуктивно проведенного дня.

Черт, Нихат! Надо же позвонить парню, пусть мне нечего ему сказать… но это даже хорошо: он ведь тоже там мучается теми же вопросами, и то, что у меня не нашлось ответа, будет ему поддержкой, правильно?