Сад камней

– Меня из-за тебя обругали сегодня: зачем, говорят, два образца одного человека прислали? Сами там напутали, один чуть не потеряли и не туда записали, а мы, как всегда, виноваты, – Кемаль решил все-таки сказать Нихату про его упущение, пусть парень учится. – Ты, наверно, нечетко подписал, вот они и…

– Я не посылал два! – вскочил возмущенный Нихат. – Ничего подобного! Я у всех взял по волосу, думал еще: если надо будет, так потом можно продублировать, зачем мне два посылать?! И все подписал четко, что я, по-вашему, совсем уже?!

– Да ладно, успокойся ты! Я лично ничего не говорю – эксперт сегодня выдал: на черта вы и волосы и слюну шлете, мы потом путаем… я и подумал, что спутать они могли, только если ты нечетко подписал. Положили якобы не туда, и потом занесли в компьютер не те данные, хотя я с трудом представляю, как такое могло быть… там все-таки порядок у них и система!

– Да не посылал я слюну! Только волосы! На фига мне со слюной возиться, если можно взять волос?!

– Да ладно, какая теперь разница? Пойдем лучше, надо нашу мадам забирать. Вряд ли она ожидает, думает, сумела всех перехитрить. Не предполагала она, что мужа зачем-то в Измир понесет… кстати, если бы не это, ничего бы нам не доказать! И мотив ведь подготовила, и отпечатки Мустафы, и меч этот – не женское орудие-то, кто бы подумал на женщину? Сначала муж под подозрение попадет, потом она нам поможет, и мы вроде как своим умом дойдем, кто Мустафу хотел подставить. А она в стороне – вся из себя несчастная, психика на грани, муж бьет и унижает… про публичный дом еще приплела!

– Про публичный дом, похоже, правда, – неожиданно заявил Нихат. – Я сегодня с адвокатом еще раз беседовал. Зачем, спрашиваю, вы все-таки поехали в Измир-то, а? Не скажете – не выпущу ведь, плевать я хотел на ваши выкрутасы юридические! Он и говорит, – Нихат смутился, видимо, не желая произносить то, что сказал Эрман, – что понадобилось ему… ну ездит он в этот публичный дом… даже адрес сказал, в Измире. Можете, говорит, проверить, я там частый гость.

– Мог бы и не говорить, между прочим, – вслух подумал Кемаль, которому посещение публичного дома казалось чем-то таким грязным, что признаваться в этом… да в убийстве, и то проще!

– А он вот сказал, гордо так. И адрес дал. Просто потом, говорит, передумал по дороге, расхотелось ему типа… слушайте! Кажется, я знаю, как еще можно доказать! – Нихат резко остановился и тотчас же сорвался с места: – Пойдем быстро! Пока они здесь, им три дня осталось!

– Куда?! Какие три дня?

– К… русским, к Марии то есть! – зачастил Нихат. – Они через три дня уезжают, кажется…

Кажется тебе! Наверняка и точное время знаешь. Кемалю стало смешно: Нихат торопился так, как будто за три оставшихся дня не добежит до дома, который уже видно на углу.

– Мария-то твоя здесь при чем? Понятно, что ты про нее все время думаешь, но…

– Так именно поэтому! Думаю, да! И сейчас, как мы сюда повернули – да, тоже думал! И поэтому и вспомнил, так что нечего мне!..

– Да ты можешь толком-то?!

– Могу. Сейчас все поймете, некогда объяснять, пришли уже.

Вот мальчишка! Не упустил случая покрасоваться, а? Некогда ему объяснять!

Кемаль здоровался с сидевшими на террасе за поздним ужином и настороженно поднявшимися русскими. Все как тогда, десять, нет, уже одиннадцать дней назад: рыба на тарелках, догорающий мангал, остатки салатов и бутылки на столе, улыбчивые и приятные женщины, кружащие под ногами кошки, веселый мальчишка-непоседа, с воплями носящийся вокруг.

«А у нас будет девочка. Откуда она может знать? Просто ей так хочется, феминистке, вот и выдумывает! И какая, в сущности, разница?»

Нихат на правах уже более близкого, чем Кемаль, знакомца, пожимал руки мужчинам, и весь его вид говорил: да, я молодец, и сейчас я вам докажу!

Еще и время тянет: усаживается за стол, отказывается от еды и вина, потом от фруктов и кофе. Конечно, ему неприятно, что он что-то не так сделал, заслужил, по его понятиям, выговор или что-то вроде того – и что теперь? Ну, признал бы: да, спешил, не подписал образец… нет, минуточку! Он говорит, что не посылал слюну, только волосы. Об этом-то он вряд ли будет лгать? Что парень твердит, что все подписал, это одно, это можно понять, а вот что не посылал слюну вообще… черт!

– Ты уверен, что не посылал слюну? На жвачке? – тихо спросил он по-турецки.

– На какой еще жвачке?! Не давал я ее никому! Неразбериха там, сами говорите! – и, недовольный тем, что его отвлекают, Нихат снова перешел на английский: – Мария, у нас к вам последняя просьба. Опять насчет убийства. Я хотел бы вас попросить…

– Так вы же забрали убийцу, разве нет? – спросил муж Марии. – Мы все были в шоке: жили тут, оказывается, рядом с преступником!

А ведь, похоже, никакой жвачки он, и правда, не посылал.

И это означает… ну, думай же – что?!

Кемаль мысленно представил себе свой кабинет и постарался вспомнить весь разговор с криминалистом. Нихат (что у него может быть здесь такого важного?) разберется сам, и Кемаль едва слушал его, пытаясь сосредоточиться на собственных мыслях.