Сад камней

- Видимо, к вам самой. Не волнуйтесь, - он поставил рюмку на пол, похоже, чтобы иметь свободные руки на случай, если я снова начну крушить коллекцию, - со своей стороны я отвечу вам исчерпывающе. Письмо пришло поездом, не с обычным почтовым рейсом, но так тоже иногда бывает, если корреспонденция срочная. Я нашел его утром на станции и как раз из соображений срочности передал вам с Ташей, мы вместе ходили по грибы. Никакого другого отношения ни к письму, ни к предыдущей посылке я не имею и дополнительной информации дать не могу. Теперь Михайль… Коген?

Так. Я зеркально повторила жест Отса: еще одна рюмка у подножия кушетки. Слишком сильное искушение, когда в руке стекло.

- Я припоминаю этого человека, однако очень смутно, а Иллэ и Тарья, думаю, не вспомнят вообще. Если он умер, приношу соболезнования.

И еще один совет, Марина.

- Да.

- Мне кажется, вы пытаетесь как-то увязать воедино все происходящее с вами здесь. Поверьте, не стоит этого делать. Большинство вещей в жизни совершенно автономны друг от друга. Вся связь между ними - только в вас самой, внутри. Вы меня понимаете?

Усмехнулась, нагибаясь за коньяком:

- Что ж тут непонятного? Ваше здоровье, Отс. Внутри.

- Сколько вам полных лет?

- Двадцать один.

- Группа крови?

- Первая, кажется… вроде бы первая плюс.

- Боткина болели?

- Нет.

- Операции переносили?

- Да, аппендицит.

- Какая по счету беременность?

- Первая.

- Может оказаться и последняя, вы об этом знаете?

- Да. Надо где-нибудь подписать, что вы меня предупредили?

- Не, Людмила Ивановна, они тут еще выделываться будут. Да ты посмотри на себя, стыдно же, здоровая девка, рожать должна!..

- Леля, тише. На учете у врача стоите?

- Нет. То есть да. Наверное. Послушайте, а может, ваша медсестра не будет мне указывать, что я должна, а что нет?

- Если стоите, то у какого?

- У невропатолога. Но я там не была уже лет пять.

- Сходите к врачу, который вас ведет, возьмите справку.

- Да это в другом районе, мы оттуда переехали давно! Вы же меня сейчас все равно погоните по кабинетам в вашей поликлинике, так пусть и…

- Ага, раскомандовалась тут.

- Девушка, не пытайтесь устанавливать здесь свои порядки. Никто вас никуда не погонит. Возьмете справку и приходите в четверг. Я записываю.

- В четверг я не могу, у нас просмотр! А с той недели уже дипломный запуск и выезд на натуру, мне прямо сейчас нужно, чтобы успеть, понимаете?!

- Натура! Дура ты, а не натура! Успеть ей нужно, не, вы слышали, Людмила Ивановна, успеть ей, торопится она, понимаете, спешит со всех ног! Дуреха, у тебя же человек живой внутри!..

- Леля, Леля, перестань. Все, девушка, придете в четверг. Скажите, чтобы следующая заходила.

- Я же вам говорю, я не могу в четверг! Мне нужно сейчас.

- Всем нужно. До свидания.

- Пишите направление. Уже. Я никуда не уйду!

- Тю, да она правда псих. Людмилванна, она же сейчас тут все разнесет… не подходи ко мне!

- Леля, позови Петровича или Вадика, быстро. Девушка, я же вам…

- Пишите направление!!!

С вечера Отс поставил у меня что-то вроде печки, чугунную треногу с красными углями внутри, пышущую жаром и чуть-чуть пахнущую пряным дымом. Как ее топить, он не объяснил, а я и не стала спрашивать: мы же договорились обходиться впредь без расспросов, и надо когда-нибудь начинать. К утру печка, естественно, остыла, угли подернулись пеплом - а снаружи тем временем выпал снег.

Ноябрьский снег всегда кажется бог весть какой ценностью. Страшно ступить, жалко порушить безупречность линий и форм, белизну и новизну, тайну, внутрь которой спрятался вчерашний мир. Покатые плоскости замаскировали бытовой хаос у стен построек, кое-где из-под снега выступали то плетеный край корзины, то обод колеса, то длинные палки-рукояти неизвестно чего, скрытого внутри. Мои следы посреди дорожки, наоборот, выглядели слишком четкой, безжалостной констатацией, уликой чужеродного присутствия; поневоле начинаешь стараться, чтобы хоть носки смотрели в разные стороны.

На умывальник наползла снежная шапка, делая его похожим на гриб, с носика свисала тоненькая сосулька, но вода текла, ледяная, колючая и ломкая на ощупь; чистить с ней зубы - отдельное удовольствие, ну да ладно, не собираюсь же я и в самом деле прожить тут всю зиму. А ноябрьский снег тем и ценен, что уже к обеду расквасится в грязноватую кашу, и об этом ты знаешь точно - а в неизбежность долгих и утомительных месяцев зимы еще не успеваешь поверить.

От умывальника радиально расходились цепочки следов: естественно, я встала отнюдь не первая, и если поднапрячь следопытские способности, можно, наверное, вычислить, кто куда направился с утра. Но мне не нужно. У этих людей подчеркнуто своя жизнь, и меня она не должна интересовать точно так же, как их не интересует ничья чужая, в частности моя, да и всех остальных постояльцев тоже, сколько бы их тут ни перебывало за много лет.