Сад лжи. Книга 1

— Я передумала, — обратилась она к водителю. — К «Святому Пию», пожалуйста!

В боковом зеркале Сильвия увидела, как изменилось выражение лица шофера. Что ж, его можно понять: в том районе Бронкса ему наверняка не светит найти пассажира на обратный рейс. Но зато там она будет чувствовать себя как дома — ведь в этом квартале Сильвия выросла, и сейчас он представлялся ей самым безопасным местом.

Чтобы подстраховаться, надо будет сказать Бриджит, что она у своей старой подруги Бетти Кронски. Это на тот случай, если Джеральд позвонит домой. Потом всегда можно будет сказать ему, что начались схватки и у нее не было времени возвращаться в центр или связываться с надутым, как индюк, доктором Хандлером, однокашником Джеральда по колледжу.

Конечно же, она отдавала себе отчет в том, что вся эта затея безумна, а главное, совершенно бесполезна. В конце концов Джеральд все узнает. Но по крайней мере сейчас другого выхода для себя она не видела. Только там, в Бронксе, Сильвия, как ей казалось, сможет ощутить свою близость к маме, которая сумеет и утешить, и защитить ее. И, кто знает, может, там с ней произойдет чудо — ребенок будет похож на Джеральда или на нее.

Теперь, когда они миновали наиболее оживленную деловую часть города, такси поехало быстрее, скользя мимо величественных многоквартирных домов Парк-авеню. Сильвия взглянула на часы в украшенном алмазами корпусе — подарок мужа к Хануке. Уже больше двух. Господи, неужели они не успеют?

Роскошь Парк-авеню сменилась убожеством Гарлема: разбитая мостовая, рытвины, мусор на тротуарах. Да еще и того хуже. Прямо на улицах валяются пьяные, большей частью старики. Сильвия закрыла глаза. Но запах… от зловония невозможно спрятаться. Горы мусора — здесь, кажется, его вообще не убирают.

Но вот колеса такси запрыгали — машина въехала с Третьей авеню на мост, ведущий в Бронкс. Сильвия открыла глаза. На повороте с бульвара Брукнера она увидела кругом множество детей — самого разного возраста и цвета кожи. Все они, презрев уличное движение со всеми его опасностями, самозабвенно резвились под струей, бьющей из открытого пожарного гидранта. Вот какой-то курчавый мальчишка с гладкой шоколадной кожей гонится за маленькой девчушкой — по ее спине бешено прыгают две длинные черные косы. Сильвия вздрогнула, на миг представив себе своего ребенка, играющего среди этой детворы в прятки за мусорными баками, — маленького шоколадного чертенка.

Такси, резко затормозив, остановилось. Сильвия тут же расплатилась и кое-как протиснулась через дверцу, стараясь не потревожить живот. Стоять оказалось не просто: ноги почти совсем не слушались ее.

Кирпичный и гранитный фасад больницы Св. Пия был так черен от грязи и копоти, что казался огромным дымоходом, который не чистили уже много лет. Сильвия ощутила резкие спазмы в животе. Наверняка, подумала она в смятении, внутри будет так же темно и мрачно: ни кондиционера, ни даже вентилятора, наверно, нет.

Уличные шумы буквально оглушили ее — кругом вопили дети, орало радио, из открытых окон раздавались гортанные испанские возгласы. С трудом преодолевая головокружение, Сильвия стала медленно подниматься по ступеням парадной лестницы.

Раздавшийся совсем рядом оглушительный треск заставил ее пошатнуться: казалось, заметавшееся сердце не выдержит и разобьется о ребра. Она так испугалась, что споткнулась о верхнюю ступеньку, и если бы в самый последний момент не схватилась за железные перила, то наверняка бы упала. И только потом Сильвия увидела. Дети. Взрывают на тротуаре хлопушки. Ну да, конечно, ведь завтра праздник — Четвертое июля. Как она могла забыть!

Взглянув в сторону детей, она подняла глаза и увидела в одном из окон жилого дома беременную женщину в выцветшем ситцевом халатике — огромный живот вывалился на подоконник, тупой взгляд медленно провожает «восхождение» Сильвии по лестнице, а к груди она прижимает пухлого коричневого ребенка, который вертится во все стороны. Сильвия отвернулась и неуверенными шагами вошла в больничную дверь.

Схватки стали сильнее, голова кружится так, что она никак не может решиться выпустить ручку двери. Пол под ногами качается, как палуба.

«Прошу… кто-нибудь… пожалуйста… помогите…» — Она открыла рот, чтобы произнести эти слова, но с ее языка не слетело ни единого слова, а глаза заволокло серой пеленой.

Черно-белые плитки пола поплыли на нее. Щека Сильвии ударилась обо что-то твердое и холодное. Волны боли накатили подобно раскатам приближающегося грома.

Потом наступила тишина.

Открыв глаза, Сильвия обнаружила, что лежит на железной кровати с сеткой по бокам. Кровать окружает зеленый занавес. Через неплотно прикрытую ткань виден кусок стены. На ней между двумя высокими окнами — изображение Иисуса в раме. Его глаза обращены к небу, кисти рук вывернуты, из стигматов капает кровь.

Сильвия с трудом приподнялась на локтях. Этого усилия оказалось достаточно, чтобы боль молотом отдалась в висках, заставив ее вскрикнуть. Лицо казалось застывшим. Она потрогала нос — пальцы ощутили шершавую поверхность плотно натянутого пластыря.